"Яныбай Хамматович Хамматов. Золото собирается крупицами " - читать интересную книгу автора

Нигматулла тотчас скрылся.
В дом вошли управляющий прииском и черноусый урядник в сдвинутой
набекрень папахе.
Аркадий Васильевич огляделся, поздоровался и, подойдя к Фатхии,
протянул ей сверток:
- На-ко, хозяюшка, здесь гостинцы твоим ребятишкам.
И управляющий улыбнулся, как бы немного смущаясь, стыдясь собственной
доброты. Стекла его пенсне незряче блеснули. Видя, что Фатхия не смеет взять
подарка, и зная местные нравы, он положил сверток на передние нары и, вынув
из кармана конфету в бумажной обертке, протянул ее Гайзулле. Но Гайзулла
тоже, как и мать, не двинулся с места, настороженно глядя на управляющего и
следя за каждым его движением. Фатхия, прикрыв лицо концом залатанного
платка, отвернулась к стене. Управляющий слегка пожал плечами и обернулся к
Кулсубаю:
- А ты что здесь делаешь? Родственник?
- Нет, я мальчика лечу... - несмело ответил Кулсубай.
- Ну, тогда, раз посторонний, выйди и посиди во дворе. - Аркадий
Васильевич потер руки. - Разговор есть.
Но как только Кулсубай приподнялся, Гайзулла бросился с криком схватил
его за руку:
- А-ага-ай, боюсь! Не уходи-и!
- Да что ты, тебя никто не тронет, - успокаивал Кулсубай. Но Гайзулла
все теснее прижимался к нему, не сводя с управляющего наполненных слезами
глаз.
- Ну, ладно, останься, коли так, - поморщился управляющий. - И ты,
хозяюшка, подсаживайся к нам. - Он достал из портфеля бутылку водки и
поставил ее рядом с самоваром на старенькой скатерти с красными узорами. -
Вы пьем за твоего старика, чтоб земля была ему пухом! Знал я его, хороший
был человек, работящий...
Но Фатхия по-прежнему сидела, отвернувшись к стене, боясь заговорить.
- Ну, если надумаешь, сядешь, - сказал Ар кадий Васильевич, откупоривая
бутылку. - Ты- то, я думаю, не откажешься?-обернулся он к курэзэ.
Кулсубаю очень хотелось выпить, но, стесняясь Фатхии, он стал
отказываться.
- Я говорю, грех это... - смущенно говорил он, поглаживая бороду, - Я
мусульманин, нам этого нельзя, аллах накажет...
Чувствуя, что Кулсубай отказывается только ради приличия, Аркадий
Васильевич стал угощать еще настойчивее:
-  Какой там грех! Одна пшеница, чистого сорта! Это ж не самогон
какой-нибудь, видишь этикетку? Пей, -один вкус, никакого греха!
-  Ну, если из пшеницы, тогда вправду... - согласился Кулсубай. - Я
говорю, из пшеницы можно и мусульманину! Он опорожнил до дна чашку с крепким
напитком и почти сразу захмелел на пустой желудок. Выпив вторую чашку, он
взял со скатерти конфету и протянул ее Гайзулле: - Не бойся, возьми!
Вкусная! Видишь, в бумажке, с картинкой!
Заметив, что Кулсубай выпил достаточно, управляющий вынул из кармана
какую-то бумагу и обратился к Фатхии:
- Апакай! Тебе муж перед смертью ничего не говорил?
Фатхия, не отвечая, молча пряла шерсть.
- Хайретдин должником умер, хозяину нашему должен остался. Вот его