"Дэшил Хэммет. Сторож брату своему" - читать интересную книгу автора

открывался, а во-вторых, он меня раскусил и теперь атаковал со всех сторон,
не давая очухаться.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил Лони, пока они с Диком обхаживали
меня после раунда. Голос его звучал смешно, как будто у него насморк.
- Я в порядке, - ответил я. Много говорить было трудно, потому что
губы совсем распухли.
- Больше закрывайся, - посоветовал Лони.
Я кивнул.
- И не обращай внимания на рожи в зале.
До этого я был слишком занят, чтобы обращать внимание на что-нибудь
кроме Перельмана, но когда я вышел на шестой раунд, то вдруг услышал, как
из зала мне орут: "Выходи и дерись с ним, Малыш!", и "Давай, Малыш,
приступай к делу!", и "Чего ты еще ждешь, Малыш?" Ясное дело, они
бесновались так все время.
Может, дело было в них, а может, мне просто захотелось показать Лони,
что я в порядке и он может не волноваться за меня, - в любом случае, когда
Перельман разозлил меня очередным правым, от которых я уже достаточно
натерпелся, я забыл обо всем и пошел на него. Он ударил меня, но не
настолько сильно, чтобы остановить, и хотя он и отразил большинство моих
ударов, парочку хороших все же пропустил - это я вам говорю. И когда он
все-таки завязал меня в клинч, я уже знал, что это у него вышло только
потому, что он ловчее меня, но не сильнее.
- Чего это с тобой? - прорычал он мне в ухо. - Ты что, обалдел?
На ринге я болтать не люблю, поэтому только усмехнулся про себя и
попытался освободить руку.
Когда я вернулся в угол, Лони встретил меня мрачно.
- Что с тобой? - спросил он. - Разве я не сказал тебе, чтобы ты
боксировал?
Он был жутко бледным и совсем охрип.
- Все в порядке, - сказал я. - Я буду боксировать.
С той стороны, которой я не видел, стоял и ругался Дик Коэн. Вроде бы
он ругал не кого-то или что-то, а просто орал во весь голос, пока Лони не
велел ему заткнуться.
Я хотел спросить Лони, что мне предпринять против этого правого
длинного, но для моего рта в том состоянии, в каком он был, это было
слишком тяжелой работой, к тому же я им дышал, потому что нос отказал
совсем. Поэтому я промолчал. Лони и Дик работали надо мной больше, чем в
предыдущих перерывах. А перед ударом гонга Лони, уходя, похлопал меня по
спине и шепнул:
- Давай боксируй.
И я пошел боксировать. За этот раунд Перельман дал мне по морде раз
тридцать - по крайней мере мне так показалось, - но я стойко продолжал
боксировать. Это был очень долгий раунд.
Вернувшись в свой угол, я не то чтобы чувствовал себя неважно, но
что-то вроде дурноты ощущал, и это было странно, потому что я никак не мог
вспомнить, как среди града других ударов пропустил удар под ложечку.
Перельман предпочитал работать с моим лицом. Лони выглядел так, словно ему
было похуже моего. У него было такое лицо, что мне больно было на него
смотреть, и мне вдруг стало стыдно, что я так разочаровал его, позволив
этому Перельману сделать из меня боксерскую грушу.