"Дэшил Хэммет. Суета вокруг короля ("Оперативник агенства 'Континентал'" #23)" - читать интересную книгу автора

маленькие темные глаза сверкали.
- Вы готовы, господа? - обратился он ко мне и Грантхему так, словно нас
было много. - Отлично! Начнем, не откладывая. Сегодня ночью не будет
трудностей. Махмуд мертв. Конечно, среди наших друзей найдутся такие,
которые спросят: "Почему мы поднимаем восстание именно сейчас?" Ох... - Он
дернул за кончик своего пышного уса. - Я отвечу. Наши побратимы - люди
добрые, но очень нерешительные. Под умелым руководством нерешительность
исчезнет. Вот увидите! - Он снова дернул себя за ус. Видно было, что в этот
вечер сей вояка чувствует себя Наполеоном. Но я не хотел бы, чтобы у вас
сложилось о нем впечатление как об опереточном революционере, - я не забыл,
что он сделал с солдатом.
Мы вышли на улицу, сели в машину, проехали семь кварталов и направились
к маленькому отелю в переулке. Швейцар согнулся в три погибели, открывая
перед Эйнарссоном дверь. Мы с Грантхемом поднялись вслед за полковником на
второй этаж и очутились в тускло освещенном холле. Нас встретил
подобострастный толстый мужчина лет пятидесяти, который все время кланялся и
квохтал. Эйнарссон отрекомендовал его как хозяина отеля. Толстяк провел нас
в комнату с низким потолком, где человек тридцать или сорок поднялись с
кресел и уставились на нас сквозь тучи табачного дыма.
Представляя меня обществу, Эйнарссон произнес короткую, очень короткую
речь, которой я не понял. Я поклонился и сел рядом с Грантхемом. Эйнарссон
сел с другой стороны от него. Остальные тоже сели, не дожидаясь приглашения.
Полковник Эйнарссон разгладил усы и начал говорить то с одним, то с
другим, время от времени повышая голос, чтоб перекрыть общий шум. Лайонел
Грантхем тихонько показывал мне влиятельнейших заговорщиков: десяток или
больше членов парламента, один банкир, брат министра финансов (наверное, он
представлял этого чиновника), полдесятка офицеров (в этот вечер все они были
в штатском), три профессора университета, председатель профсоюза, издатель
газеты и ее редактор, секретарь студенческого клуба, политический деятель из
эмиграции да несколько мелких коммерсантов.
Банкир, седобородый мужчина лет шестидесяти, поднялся и начал речь,
внимательно глядя на Эйнарссона. Говорил он непринужденно, мягко, но немного
с вызовом. Полковник не позволил ему зайти слишком далеко.
- Ох! - воскликнул Эйнарссон и поднялся на ноги.
Ни одно из его слов ничегошеньки для меня не означало, но румянец у
банкира со щек сошел, и его глаза неспокойно забегали по присутствующим.
- Они хотят положить всему конец, - прошептал мне на ухо Грантхем. -
Теперь они не соглашаются идти за нами до конца. Я знал, что так будет.
В комнате поднялся шум. Множество людей что-то выкрикивали
одновременно, но никто не мог перекричать Эйнарссона. Все повскакивали с
мест: у одних лица были совершенно красные, у других - совершенно мокрые.
Брат министра финансов - стройный, щегольски одетый мужчина с продолговатым
интеллигентным лицом - сорвал свое пенсне с такой злостью, что оно треснуло
пополам, крикнул Эйнарссону несколько слов, повернулся на каблуках и
направился к двери.
Распахнув их, он замер.
В коридоре было полно людей в зеленой форме. Многие солдаты стояли,
прислонившись к стенам, другие собрались в группы, сидели на корточках.
Огнестрельного оружия у них не было - лишь тесаки в ножнах на поясе. Брат
министра финансов, остолбенев, стоял в дверях, уставившись на солдат.