"Кнут Гамсун. Пан" - читать интересную книгу автора

- Да, да, я понимаю.
- Ну вот. А иной раз смотрю я на траву, и она прямо так и смотрит на
меня, честное слово. Я смотрю на малую былинку, а она дрожит, и ведь
неспроста же. И я тогда думаю: вот стоит былинка и дрожит! Или глянешь на
сосну, и всегда выищется сучок, от которого глаз не отвести; и о нем еще
подумается. А иной раз и человека встретишь в горах, бывает и такое.
Я посмотрел на нее, она вся подалась вперед и слушала. Я не узнал ее.
Она до того заслушалась, что совсем забыла о своем лице, и оно сделалось
просто, некрасиво, и отвисла нижняя губа.
- Я понимаю, - сказала она и распрямилась.
Упали первые капли.
- Дождь, - сказал я.
- Ах господи, дождь, - сказала она и тотчас пошла.
Я не стал провожать ее, она пошла одна, я поспешил к сторожке. Прошло
несколько минут, дождь припустил сильнее. Вдруг я слышу, что за мной
кто-то бежит, я оборачиваюсь и вижу Эдварду. Она раскраснелась от бега и
улыбалась.
- Совсем забыла, - выговорила она, запыхавшись. - Насчет этой прогулки
к сушильням. Доктор будет завтра, а у вас время найдется?
- Завтра? Как же! Непременно.
- Совсем забыла, - сказала она снова и улыбнулась.
Когда она пошла, я заметил, какие у нее тонкие, красивые ноги, их
забрызгало грязью. На ней были стоптанные башмаки.



10

Тот день я особенно запомнил. С него я и отсчитываю лето. Солнце
светило уже с ночи и к утру просушило землю, воздух был чистый и тонкий
после дождя.
Я пришел на пристань после полудня. Вода гладкая, тихая, к нам
доносился говор и смех с островка, где работники и девушки вялили рыбу.
Веселый это был день. Да, веселый, веселый день. Мы захватили корзины с
вином и едой, вся компания разместилась в двух лодках, и женщины были в
светлых платьях. Я так радовался, я напевал.
В лодке я стал думать, откуда же взялось столько народу. Тут были дочки
судьи и приходского доктора, две гувернантки, дамы из пасторской усадьбы;
я был с ними незнаком, я впервые их видел, но они держались так просто,
словно мы знаем друг друга целый век. Разумеется, не обошлось без
промахов, я совсем отвык от общества и часто обращался к барышням на "ты";
но мне это сошло. Один раз я даже сказал "милая", или "моя милая", но меня
и тут простили и сделали вид, будто ничего я такого не говорил.
Господин Мак явился, как всегда, в своей некрахмаленой манишке с
брильянтовой булавкой. Он был, видимо, в отличном расположении духа и
кричал другой лодке:
- Вы за бутылками смотрите, повесы! Доктор, вы мне отвечаете за
бутылки!
- Согласен! - кричал доктор.
И как бодро и празднично делалось на душе от одних этих выкликов...