"Кнут Гамсун (Педерсен). Под осенней звездой" - читать интересную книгу автора

головой, и звезды смотрели на меня с неба. .
- Который час? Ведь уже поздно? - спрашивал порой Гринхусен, когда я
приходил на сеновал.
- Одиннадцать, - отвечал я, хотя на самом деле было два или три ночи.
- И где тебя черти носят? Чтоб тебе пусто было. Будишь человека, которому
так славно спалось.
Гринхусен переворачивается на другой бок и мигом засыпает снова. Ему-то
что!
И каких только глупостей не натворит немолодой уже человек, когда
влюбится. А ведь я еще мнил послужить примером для людей, желающих обрести
душевный покой!

Х

Пришел незнакомый человек и потребовал назад свои инструменты. Стало быть,
Гринхусен вовсе их не украл! Что за скучный и неинтересный человек этот
Гринхусен, хоть бы раз сделал что-нибудь оригинальное, показал широту души.
Я сказал:
- Ты, Гринхусен, только и знаешь, что жрать да дрыхнуть. Вот пришел
человек за своим инструментом. Значит, ты просто взял его на время, жалкое
ты ничтожество.
- А ты дурак, - сказал Гринхусен с обидой.
Но я знал способ загладить свою грубость, и обратил все в шутку, как
бывало уже .не раз.
- Что ж поделаешь! - сказал он.
- Голову даю на отсечение, что ты найдешь выход, - сказал я.
- Ты так думаешь?
- Да. Если только я в тебе не ошибся. И Гринхусен снова растаял.
После обеда я вызвался постричь его и нанес ему еще одну обиду, сказав,
что надо почаще мыть голову.
- Вот ведь дожил до седых волос, а плетешь такой вздор, - сказал он.
Бог весть, может быть, Гринхусен и прав. Сам он уже дедушка, по его рыжие
волосы даже не тронуты сединой...
А на сеновале, кажется, завелись привидения. Кто еще мог прибрать там и
навести уют? Мы с Гринхусеном спали порознь, я купил себе два одеяла, а он
всегда спал одетый, валился на сено, в чем был после работы. И вот кто-то
застелил мою постель одеялами без единой морщинки, так что любо глядеть.
Может, это сделала одна из служанок, чтобы научить меня аккуратности. Ну и
пусть, мне все равно.
Теперь нужно пропилить дырку в полу на втором этаже, но хозяйка велела мне
подождать до завтрашнего утра; пастор уйдет к прихожанам, и я ему не
помешаю. Но и на другое утро дело опять пришлось отложить, потому что
фрекен Элисабет надумала идти в лавку и накупить всякой всячины, а я
должен был отнести покупки домой.
- Хорошо, - сказал я. - Вы идите вперед, а я приду следом.
Милая девушка, неужели она готова терпеть мое общество?
Она спросила:
- А ты найдешь дорогу?
- Конечно. Я уже не раз бывал в лавке. Мы покупаем там себе еду.
Я был весь перепачкан глиной и не мог идти в таком виде у всех на глазах,