"Валерий Харламов. Три начала " - читать интересную книгу автора

мои работали. И отец и мать - мама к тому времени уже хорошо говорила
по-русски, хотя и с акцентом, сохраняющимся и сегодня. Моя мама - Орибе Абат
Хермане - приехала в Советский Союз двенадцатилетней девочкой в 1937 году
вместе с другими испанскими детьми.
Поскольку родители были заняты, то с понедельника и до субботы я был у
бабушки. Сейчас это район Старого шоссе, тогда здешние места назывались
Соломенной сторожкой. Анатолий Владимирович Тарасов, узнав, где я впервые
встал на коньки, воскликнул:
- Знаю это место. Раньше там были сады и огороды - мы туда за клубникой
лазили!
Жили мы в деревянном доме, потому я был все время на улице, катался на
заснеженных дорогах, отшлифованных проезжими машинами до состояния льда.
Поначалу освоил "снегурочки", потом "гаги".
Хоккей по-настоящему меня увлек в начале 1963 года, когда я увидел по
телевидению чемпионат мира, проходивший в Стокгольме, где началась серия
побед советских хоккеистов. Серия, в которой я успел сыграть.
Как только в нашем дворе появилась хоккейная коробка, я начал играть со
старшими ребятами. Они охотно брали меня в свои команды, потому что я
катался лучше других маленьких мальчишек.
В ЦСКА я попал во многом благодаря именно этим ребятам, которые однажды
побывав на очередном матче, рассказывали друг другу об искусственном льде,
который заливают горячим, врали они друг другу с упоением: лед заливают
горячей водой, поэтому до льда дотронуться невозможно - обожжешься. Но узнал
я и о том, что в ЦСКА периодически происходит запись желающих играть в
хоккей, каждый год ведется набор в детскую школу.
Набор этот в то время был не такой большой, как сейчас. Но мы решили
рискнуть - в 1962 году десяток моих приятелей из нашей школы пошли
записываться. Там в тот день играли юнцы чуть постарше нас, а после игры был
выделен час времени для набора. Часа хватило: ажиотажа такого, как сейчас,
не было. Не спрашивали с такой строгостью, как ныне, и метрики или справку о
здоровье.
Мы стеснялись страшно. Наконец настала наша очередь выходить на лед, мы
прокатились по полтора круга, и из всей нашей компании оставили меня одного.
Принял меня Борис Павлович Кулагин. Естественно, ни он, ни я не
догадывались, что начинается совместная работа, которая будет длиться
полтора десятка лет.
Начинал я нехорошо - с обмана. Был я тогда маленького роста, и потому
смог выдать себя за тринадцатилетнего: ребят, родившихся в сорок восьмом,
уже не принимали.
Хоккейный клуб играл на первенство Москвы, в его составе были две
команды мальчиков, три юношеские, молодежная и две мужские команды.
Мальчики, родившиеся в сорок девятом году, в чемпионате в то время еще не
участвовали, их набирали заранее и пока только готовили к следующему сезону.
Участвовали мы лишь в товарищеских матчах, познавая азы хоккея.
Но первый матч на зрителях я сыграл раньше, не ожидая следующей зимы,
причем во Дворце ЦСКА перед матчем команд мастеров. Была назначена
переигровка вторых команд мальчиков со "Спартаком" за первое-второе место, и
случилось так, что в нашей первой пятерке один нападающий заболел, и тренеры
решили выставить меня. И вот из команды сорок девятого года меня
делегировали играть за ребят сорок восьмого года. Я попал в тройку к Коле