"Данелла Хармон. Пират в моих объятиях " - читать интересную книгу автора

как и ее хозяйка, начала проявлять нетерпение. Джилли мотала из стороны в
сторону головой и беспокойно перебирала копытами.
- Послушай, Тэнкфул, ты должна быть более благоразумной ради своего же
собственного блага, - сказала Мария, крепко ухватив кобылу за мокрую
уздечку. - Разве ты не видела, какие взгляды бросал на тебя преподобный
Трэт? В следующий раз он публично отчитает тебя, запомни мои слова!
- Ради Бога, Мария! Ты уже начала говорить, как твоя тетя. Скажи еще,
что на меня обрушится Божий гнев за то, что я не слушаю проповедь.
- Но...
- Что - но?
- Но воскресная проповедь - это не то место, где можно обсуждать
мужчин.
Тэнкфул закатила глаза:
- О, ради Бога! Где же еще обсуждать мужчин? Разве Господь не желает,
чтобы мы выбрали добрых христиан себе в мужья?
- Этот Сэм Беллами не похож на доброго христианина, - с
глубокомысленным видом заявила Мария. - Ведь он сегодня не пришел послушать
проповедь, не так ли? Мне также кажется, что из него не получится хороший
муж.
- Да что ты понимаешь? Ты даже не видела его!
- Зато я слышала, что говорят о нем люди, поэтому у меня нет желания
встречаться с ним.
Вскинув подбородок, Тэнкфул плотнее запахнула на груди шерстяную
накидку.
- Полагаю, что у ее высочества мисс Холлет имеются собственные
представления о хорошем муже? - осведомилась она.
- Откровенно говоря, имеются.
- Какие же именно?
Мария провела ладонью по теплому и влажному носу Джилли. При этом рука
ее дрожала.
- Ну, во-первых, он не должен пропускать воскресные проповеди.
Во-вторых, не должен быть моряком. Тетушка говорит, что моряки - ужасные
люди. И в-третьих, он не должен быть мужчиной, про которого только и говорят
все женщины прихода.
- Неужели тебя не разбирает любопытство? Неужели не хочется узнать, что
представляет собой этот Беллами?
- Нет, совсем не хочется.
- Боже, Мария, тебе еще многому надо учиться, - сказала Тэнкфул, снова
закатывая глаза.
- У нас в Истхэме немало мужчин, которые могут стать гораздо лучшими
мужьями, чем какой-то иностранец, который даже на воскресную проповедь не
приходит.
Мария густо покраснела. Заметив ее смущение, Тэнкфул толкнула подругу
локтем в бок.
- Все еще надеешься завлечь Джонатана?
Мария гордо вскинула свою златоволосую головку; в ее бирюзовых глазах
было смятение.
- Да. И попробуй только обмолвиться об этом хоть словом!
- О, не будь такой гусыней. Конечно, я никому не скажу. Но не понимаю,
почему ты не хочешь, чтобы об этом знали другие. Ты будешь держать все в