"Даниил Хармс. Старуха " - читать интересную книгу авторахлеб и, значит, в булочную не придёт. Да и вообще из этого ничего бы не
вышло. Я отпер дверь и вошёл в коридор. В конце коридора горел свет, и Марья Васильевна, держа в руках какую-то тряпку, тёрла по ней другой тряпкой. Увидя меня, Марья Васильевна крикнула: - Ваш шпрашивал какой-то штарик! - Какой старик? - сказал я. - Не жнаю, - отвечала Марья Васильевна. - Когда это было? - спросил я. - Тоже не жнаю, - сказала Марья Васильевна. - Вы разговаривали со стариком? - спросил я Марью Васильевну. - Я, - отвечала Марья Васильевна. - Так как же вы не знаете, когда это было? - сказал я. - Чиша два тому нажад, - сказала Марья Васильевна. - А как этот старик выглядел? - спросил я. - Тоже не жнаю, - сказала Марья Васильевна и ушла на кухню. Я подошёл к своей комнате. "Вдруг, - подумал я, - старуха исчезла. Я войду в комнату, а старухи-то и нет. Боже мой! Неужели чудес не бывает?!" Я отпер дверь и начал её медленно открывать. Может быть, это только показалось, но мне в лицо пахнул приторный запах начавшегося разложения. Я заглянул в приотворённую дверь и, на мгновение, застыл на месте. Старуха на четвереньках медленно ползла ко мне навстречу. Я с криком захлопнул дверь, повернул ключ и отскочил к противоположной стенке. - Вы меня жвали? - спросила она. Меня так трясло, что я ничего не мог ответить и только отрицательно замотал головой. Марья Васильевна подошла поближе. - Вы ш кем-то ражговаривали, - сказала она. Я опять отрицательно замотал головой. - Шумашедший, - сказала Марья Васильевна и опять ушла на кухню, несколько раз по дороге оглянувшись на меня. "Так стоять нельзя. Так стоять нельзя", - повторял я мысленно. Эта фраза сама собой сложилась где-то внутри меня. Я твердил её до тех пор, пока она не дошла до моего сознания. - Да, так стоять нельзя, - сказал я себе, но продолжал стоять как парализованный. Случилось что-то ужасное, но предстояло сделать что-то, может быть, ещё более ужасное, чем то, что уже произошло. Вихрь кружил мои мысли, и я только видел злобные глаза мёртвой старухи, медленно ползущей ко мне на четвереньках. Ворваться в комнату и раздробить этой старухе череп. Вот что надо сделать! Я даже поискал глазами и остался доволен, увидя крокетный молоток, неизвестно для чего уже в продолжение многих лет стоящий в углу коридора. Схватить молоток, ворваться в комнату и трах!.. Озноб ещё не прошёл. Я стоял с поднятыми плечами от внутреннего холода. Мои мысли скакали, путались, возвращались к исходному пункту и вновь скакали, захватывая новые области, а я стоял и прислушивался к своим мыслям и был как бы в стороне от них и был как бы не их командир. - Покойники, - объясняли мне мои собственные мысли, - народ неважный. |
|
|