"Даниил Хармс. Старуха " - читать интересную книгу автора

- Вы что, уходите? - спросил меня Сакердон Михайлович.
- Да, - сказал я, - мне пора.
- А что же водка? - сказал Сакердон Михайлович. - Ведь и осталось-то
всего по рюмке.
- Ну, давайте допьем, - сказал я.
Мы допили водку и закусили остатками варёного мяса.
- А теперь я должен идти, - сказал я.
- До свидания, - сказал Сакердон Михайлович, провожая меня через кухню
на лестницу. - Спасибо за угощение.
- Спасибо вам, - сказал я. - До свидания.
И я ушёл.
Оставшись один, Сакердон Михайлович убрал со стола, закинул на шкап
пустую водочную бутылку, опять надел на голову свою меховую с наушниками
шапку и сел под окном на пол. Руки Сакердон Михайлович заложил за спину, и
их не было видно. А из-под задравшегося халата торчали голые костлявые ноги,
обутые в русские сапоги с отрезанными голенищами.

Я шёл по Невскому, погружённый в свои мысли. Мне надо сейчас же пройти
к управдому и рассказать ему всё. А разделавшись со старухой, я буду целые
дни стоять около булочной, пока не встречу ту милую дамочку. Ведь я остался
ей должен за хлеб 48 копеек. У меня есть прекрасный предлог её разыскивать.
Выпитая водка продолжала ещё действовать, и казалось, что всё складывается
очень хорошо и просто.
На Фонтанке я подошёл к ларьку и, на оставшуюся мелочь, выпил большую
кружку хлебного кваса. Квас был плохой и кислый, и я пошёл дальше с мерзким
вкусом во рту.
На углу Литейной какой-то пьяный, пошатнувшись, толкнул меня. Хорошо,
что у меня нет револьвера: я бы убил его тут же на месте.
До самого дома я шёл, должно быть, с искажённым от злости лицом. Во
всяком случае почти все встречные оборачивались на меня.
Я вошёл в домовую контору. На столе сидела низкорослая, грязная,
курносая, кривая и белобрысая девка и, глядясь в ручное зеркальце, мазала
себе помадой губы.
- А где же управдом? - спросил я.
Девка молчала, продолжая мазать губы.
- Где управдом? - повторил я резким голосом.
- Завтра будет, не сегодня, - отвечала грязная, курносая, кривая и
белобрысая девка.
Я вышел на улицу. По противоположной стороне шёл инвалид на
механической ноге и громко стучал своей ногой и палкой. Шесть мальчишек
бежало за инвалидом, передразнивая его походку.
Я завернул в свою парадную и стал подниматься по лестнице. На втором
этаже я остановился; противная мысль пришла мне в голову: ведь старуха
должна начать разлагаться. Я не закрыл окна, а говорят, что при открытом
окне покойники разлагаются быстрее. Вот ведь глупость какая! И этот чёртов
управдом будет только завтра! Я постоял в нерешительности несколько минут и
стал подниматься дальше.
Около двери в свою квартиру я опять остановился. Может быть, пойти к
булочной и ждать там ту милую дамочку? Я бы стал умолять её пустить меня к
себе на две или три ночи. Но тут я вспоминаю, что сегодня она уже купила