"Даниил Хармс. Старуха " - читать интересную книгу автораМихайлович снял свою меховую с наушниками шапку и швырнул её на кровать. Я
встал и прошёлся по комнате, ощущая уже некоторое головокружение. - Как вы относитесь к покойникам? - спросил я Сакердона Михайловича. - Совершенно отрицательно, - сказал Сакердон Михайлович. - Я их боюсь. - Да, я тоже терпеть не могу покойников, - сказал я. - Подвернись мне покойник, и не будь он мне родственником, я бы, должно быть, пнул бы его ногой. - Не надо лягать мертвецов, - сказал Сакердон Михайлович. - А я бы пнул его сапогом прямо в морду, - сказал я. - Терпеть не могу покойников и детей. - Да, дети - гадость, - согласился Сакердон Михайлович. - А что, по-вашему, хуже: покойники или дети? - спросил я. - Дети, пожалуй, хуже, они чаще мешают нам. А покойники всё-таки не врываются в нашу жизнь, - сказал Сакердон Михайлович. - Врываются! - крикнул я и сейчас же замолчал. Сакердон Михайлович внимательно посмотрел на меня. - Хотите ещё водки? - спросил он. - Нет, - сказал я, но, спохватившись, прибавил: - Нет, спасибо, я больше не хочу. Я подошёл и сел опять за стол. Некоторое время мы молчим. - Я хочу спросить вас, - говорю я наконец. - Вы веруете в Бога? У Сакердона Михайловича появляется на лбу поперечная морщина, и он говорит: - Есть неприличные поступки. Неприлично спросить у человека пятьдесят рублей в долг, если вы видели, как он только что положил себе в карман способ отказа - это соврать, что денег нет. Вы же видели, что у того человека деньги есть, и тем самым лишили его возможности вам просто и приятно отказать. Вы лишили его права выбора, а это свинство. Это неприличный и бестактный поступок. И спросить человека: "Веруете ли в Бога?" - тоже поступок бестактный и неприличный. - Ну, - сказал я, - тут уж нет ничего общего. - А я и не сравниваю, - сказал Сакердон Михайлович. - Ну, хорошо, - сказал я, - оставим это. Извините только меня, что я задал вам такой неприличный и бестактный вопрос. - Пожалуйста, - сказал Сакердон Михайлович. - Ведь я просто отказался отвечать вам. - Я бы тоже не ответил, - сказал я, - да только по другой причине. - По какой же? - вяло спросил Сакердон Михайлович. - Видите ли, - сказал я, - по-моему, нет верующих или неверующих людей. Есть только желающие верить и желающие не верить. - Значит, те, что желают не верить, уже во что-то верят? - сказал Сакердон Михайлович. - А те, что желают верить, уже заранее не верят ни во что? - Может быть, и так, - сказал я. - Не знаю. - А верят или не верят во что? В Бога? - спросил Сакердон Михайлович. - Нет, - сказал я, - в бессмертие. - Тогда почему же вы спросили меня, верую ли я в Бога? - Да просто потому, что спросить: "Верите ли вы в бессмертие?" - звучит как-то глупо, - сказал я Сакердону Михайловичу и встал. |
|
|