"Эсли Харрисон. В садах Шалимара [love]" - читать интересную книгу автора

решение уходить ложиться спать очень рано.
Чтобы затушевать свою досаду и скрыть свою растерянность, она
принялась есть больше обычного, предпочитая прежде всего фисташки, курагу,
а также нугу. Настоящая нуга была истинным лакомством. Чего бы только она
не отдала за эту смесь меда, миндальной пастилы и кристаллического сахара,
начиненную фисташками и лесным орехом.
Когда же она исчерпала эти радости гурманства, то вновь погрязла в
той угрюмой апатии, в которой уже известные, бесконечно скучные
обязанности тянулись своей чередой.
И теперь она, та, что боялась жизни слишком спокойной и без
задоринок, видела свою собственную жизнь окрашенной в серые тона,
протекающей в рамках, установленных традицией и обстоятельствами.
Что до Менсура, поглощенного своими занятиями и устремленного к
успеху, то его было совершенно невозможно застать свободным, и она видела
его лишь изредка.
Много раз в часы после полудня она надеялась, что время сиесты
соединит их вновь, но ожидала она этого напрасно.
Весь в работе, чувствуя себя уютно в своем большом доме среди
родственников и друзей, он отдавался с пылким влечением новому делу,
перенося на проекты тот интерес, который раньше проявлял к своей жене.
Там, где она когда-то усматривала лишь желание идти впереди других,
она вскоре обнаружила амбиции, о которых и не подозревала. До этого
момента Менсур жил, никому не подчиняясь, отныне же ему было необходимо
подчинить мир своим требованиям. Причем он был из тех, кто ищет славу и
успех скорее из-за радости борьбы, нежели ради выгоды, которую получает.
Эта предрасположенность характера казалась ей опасной. Она понимала
его чаяния, но страдала от того, что он держал ее в стороне. Обширная
программа, которую он для себя определил, требовала, по его понятиям,
полной самоотдачи. Она очень сожалела об этом. Между тем, испытав приступ
лихорадки, столь неожиданный, сколь и сильный, Менсур вынужден был слечь в
постель. Находясь в мрачном расположении духа, он не хотел никого
принимать.
Когда же Лорин решила оставить его в покое, то узнала, что Салима
находилась у его кровати. Поначалу она видела в этом лишь самое
естественное проявление заботы, но когда свекровь срочно вызвала ее, то
поддалась чувству гнева.
- Надо предупредить врача, - сказала ей та после традиционного "салям
алейкум".
- Вас об этом, мама, Менсур попросил?
- Я уже вызвала доктора Ахмеда, - невозмутимо продолжила Салима.
Лорин в бешенстве не знала, как поступить: то ли выйти из себя, то ли
поблагодарить ее?
- Ну, тогда в таком случае... - Она сделала безнадежный жест, показав
свое безразличие.
Бросив взгляд в комнату, она поняла, что Менсур метался в беспокойном
сне. Салима, суетившаяся у постели, повелительным тоном попросила Селима
сходить за жаропонижающими отварами.
- Может быть, было бы лучше принять аспирин? - предложила Лорин.
Салима ее просто испепелила взглядом, как будто она сказала что-то
неприличное.