"Синтия Хэррод-Иглз. Темная роза ("Династия Морлэндов" #2) " - читать интересную книгу авторазачем. Это был Адриан, он стоял у двери и смотрел на него такими же горящими
черными глазами, как в тот день, когда умерла Урсула. Пол вздохнул, и его пальцы на барельефе расслабились. Он встал. - Ты хотел поговорить со мной? - тихо спросил он. Мальчик стоял выпрямившись. Это был красивый, сильный, умный парень, которым мог бы гордиться любой отец, и в его осанке было что-то гордое, что отличало еще Урсулу и выделяло ее среди толпы. - Ты отсылаешь меня, - сказал Адриан, - я уезжаю завтра. - Это не был вопрос, но Пол почувствовал по его тону, что это был последний шанс - на что? Но это ощущение исчезло, и Пол не сумел уловить его полностью. Все было решено. - Да, - сказал он. - Это неплохое место для тебя. Ты сможешь проявить себя, свои способности. - Почему его слова звучат, как извинение? Ведь он говорит правду! - Это лучше, чем оставаться всю жизнь слугой кого-то. Адриан подошел ближе, и пламя свечей дрогнуло, как бы не выдерживая огня в его глазах. - Ты убил мою мать, - тихо произнес он. Тишина в часовне сгустилась, как если бы камни начали прислушиваться. - Нет, это неправда, я любил ее. - Ты убил ее. Я был там в тот день, не забывай, в тот день, когда она приходила к тебе и умоляла тебя отпустить ее. Если бы она уехала, то не умерла бы от чумы, - но ты не отпустил ее. Ты хотел сохранить ее в своей собственности, ты не отпустил ее, и она умерла. Этот грех - на твоей душе. - Адриан! - взмолился Пол. - А теперь ты решил освободиться и от меня. Ты отсылаешь меня от себя, смогу. - Если сможешь, - эхом повторил его слова потрясенный Пол. - Следи за мной, - сказал Адриан, - каждый день, пока ты жив. Я буду твоей смертью, или ты - моей. Он повернулся и пошел к выходу. Внезапно его плечи странно затряслись, как если бы он хотел заплакать. Он обернулся и снова посмотрел на отца - его лицо осветилось, охваченное мольбой. - Отец, - сказал он, и Пол понял его мольбу. Это был ребенок, ребенок, никому не нужный. Он видел, как использовали его мать, как ей угрожали и угнетали, как она умерла, и над ним потом издевались. Ему не хватало любви, без которой его душа становилась все чернее. Пол понял, что это был его последний шанс - последний шанс дать этому ребенку любовь, которой ему не хватало, любовь, которая могла спасти его. "Не заставляй меня ненавидеть тебя, - говорили эти глаза. - Не заставляй меня погружаться во тьму, в которую превратится моя душа. Я не хочу ненавидеть. Дай мне любовь и свет!" - Отец! Пол содрогнулся от этого стона, и его вдруг охватило прежнее оцепенение. Он не мог любить, он не знал, как это делается, как можно открыться, чтобы отдать себя другому. Словно бы кто-то взял у него любовь. Но как мог этот ребенок, именно он, понять это? Он услышал мольбу, но, охваченный собственной мукой, не смог на нее ответить. Эти глаза мучили его - в отчаянии он отвернулся, и, когда на его глаза навернулись слезы, от которых расплылось в неясные огоньки пламя свечей, он услышал, как закрылась дверь часовни - с тихим, прощальным стуком. |
|
|