"Рут Харрис. Мужья и любовники" - читать интересную книгу автора

может радоваться, когда ему плохо? Добравшись до дому, она уже выглядела
строго и деловито.
Только бы Кирк не разозлился, заклинала она, вставляя ключ в дверь.
Кэрлис вышла замуж, поклявшись быть верной мужу в радости и в беде.
После увольнения Кирка пришла такая беда, что она даже вообразить не могла.
Мужчина, с которым так замечательно было жить, превратился в чистый кошмар.
Никогда нельзя было сказать, в каком настроении он встретит ее после работы.
Никогда нельзя было сказать, пьян он будет или трезв, раскричится или начнет
оплакивать свою несчастную судьбу. Он сделался раздражительным и
вспыльчивым. Если рубашка из прачечной возвращалась без пуговицы, он
устраивал ужасный шум. Он выгнал домработницу, которая уже давно была у них
в услужении, только за то, что та по ошибке положила носки на полку для
рубах. Он последними словами ругал "Суперрайт", Хауарда и Молли. Напиваясь,
Кирк грозился прикончить Хауарда.
- Когда-нибудь я убью этого сукина сына, - в нетрезвом виде Кирк давал
чувствам полную волю. Кэрлис помалкивала - в памяти свежа еще была та жуткая
сцена, когда Кирк в ярости бил посуду; а вдруг, случись что не так, он снова
разойдется.
Помимо Хауарда и "Суперрайта", с которыми следовало посчитаться, Кирк
никак не мог забыть "Дирборн", считая, что и с этой фирмой надо судиться.
"Это моя компания! Я нашел ее! Она моя!" - повторял он, клянясь заполучить
ее, чего бы это ни стоило. "Дирборн Пейпер энд Принтинг" стала для него
чем-то вроде Святого Грааля, и Кэрлис не решалась напомнить, что когда-то
она настаивала, чтобы он сам купил компанию. Теперь-то она понимала, что у
него просто не было денег, но откуда ей тогда было это знать?
Готовясь к суду, Кирк часами сидел над разными бумагами и делал пометки
для адвокатов. В постели он был то необычайно настойчив, то совершенно
безразличен. Самомнение сменялось самоуничижением, энтузиазм - полным
отчаянием.
"Лучше бы я умер", - повторял он и начинал говорить о самоубийстве.
- Я не говорил тебе раньше, - заметил он, как-то находясь в подавленном
состоянии, - но однажды меня уже увольняли. - И он поведал ей о Джо Метцере
и во что тот оценил свою машину. - Полицейский потом говорил, что мне
повезло, мол, счастливо унес ноги. Но мне не повезло, - горько продолжал
Кирк. - Лучше бы я умер. Тогда не приходилось бы испытывать всего этого.
Кэрлис была совершенно потрясена, она просто не знала, что сказать.
Кирк привык всегда чувствовать себя на коне. А сейчас он видит в себе
неудачника и только и знает, что говорить о смерти. Он не знал, как
справиться со своей яростью. И Кэрлис тоже не знала. Она просто терпела. Она
повторяла себе, что Кирк слишком болезненно на все реагирует, и еще верила,
что все скоро пройдет.

- Я не доживу до сорока восьми, - заявил Кирк в канун нового, 1982
года. Он отказался куда-либо идти и даже не позволил Кэрлис пригласить
гостей. Они заказали еду в китайском ресторане, но Кирк оттолкнул тарелки и
начал снова накачиваться. Он вообще теперь почти не ел; он исхудал, лицо
покрылось морщинами. - Отец не дожил до сорока восьми, и я не доживу.
Кэрлис пыталась втолковать ему, что одно дело его отец, другое - он и
что ранняя смерть отца никак не способна повлиять на его судьбу. Но ничего
не помогало, и когда часы пробили двенадцать, Кирк неожиданно поднялся и