"Джессика Харт. Сладостное заблуждение [love] ("розовая эротика")" - читать интересную книгу автора

приготовилась к работе.
Картины лежали кучей у стены, а на верстаке стояло множество
бутылочек и лежало большое количество разнообразных кистей. Не торопясь,
Абби отобрала все, что ей было необходимо для работы, и положила это на
небольшую тележку, которую придвинула к мольберту. Потом она села и
сосредоточилась. Она любила этот момент перед началом работы. Никогда не
знаешь, что же в итоге получится. Она размяла пальцы. Свет, наполняющий
студию, шел из большого живописного окна, за которым открывался вид на
привычный холмистый пейзаж, нескончаемую череду полей и перелесков, и Абби
почувствовала прилив счастья, когда взяла в руки кисть и склонилась над
картиной.
Она была так поглощена работой, что совершенно забыла о Нике
Карлтоне, пока непривычно громкий рев рок-музыки, несущейся из соседнего
дома, не сообщил ей о том, что американец проснулся.
- Что за?.. - Бормоча всякие проклятия, Абби повернулась к мольберту,
но сосредоточиться на работе под этот жуткий рев было просто невозможно. С
растущим внутри нее раздражением она посмотрела на полотно. Как она может
работать при таком грохоте?
Наконец песня кончилась, и наступившая тишина показалась Абби
неестественно громкой. Она только успела вздохнуть с облегчением, как
раздался громкий аккорд, извещавший о начале другой мелодии, если это
вообще можно было назвать мелодией. Сняв очки, Абби выбежала из студии и
решительно направилась к калитке, разделяющей оба сада.
- Выключите эту музыку, - закричала она. Ответа не последовало.
Скорее всего он ничего не слышит из-за этой музыки, гневно подумала Абби и
отворила калитку. Дверь кухни была распахнута, и она вошла туда без стука.
К ее огромному удивлению, в кухне никого не было, но буквально через
несколько секунд, вытирая полотенцем мокрые волосы, в дверях появился Ник.
Смутившись, Абби вдруг осознала, что, если не считать небольшого
полотенца, повязанного вокруг бедер, ее сосед был абсолютно голым. Его
широкие плечи, казалось, загородили собой весь дверной проем, а на
загорелой коже еще блестели капельки воды. Он был крепок и подтянут, ни
одного грамма лишнего веса. Впечатление было потрясающим.
- Эй, привет!
Абби была почему-то убеждена, что он специально снял с себя все,
чтобы смутить ее, и новая волна гнева накатила на нее.
- Сделайте эту музыку потише! Ник был озадачен.
- Она вам мешает?
- Конечно, мешает! Я бы не пришла сюда, если бы она мне не мешала. -
Серые глаза Абби горели от гнева, и он поднял одну бровь, как бы удивляясь
ее негодованию.
- А в чем дело? Она вам не нравится?
- Слишком громко. Я с трудом могу сосредоточиться в таком шуме.
С оскорбительной для Абби беззаботностью Ник кончил вытирать волосы,
промокнул полотенцем капельки воды на лице и, набросив мокрое полотенце на
плечи, вошел в кухню.
- Но музыка ведь играет не так громко, - сказал он наконец. - Вы же
нормально меня слышите.
- Сегодня воскресенье, - сказала Абби, поджав губы.
- Ну и что? При чем тут воскресенье?