"Хайнц Хартманн. Эго психология и проблема адаптации " - читать интересную книгу автора

полагал, что неправомерно использовать "то обстоятельство, что переживание
не является осознаваемым, в качестве доказательства против его психического
существования". В целом, это определение верно. Однако, методология
предупреждает нас, что в области, которая более доступна прямому наблюдению,
чем реконструкции из психоанализа взрослых, мы должны избегать высказывания
предположений, которые приходят в конфликт с наблюдениями поведения. Для
дальнейшего обсуждения этих и других проблем раннего развития эго, я должен
отослать вас к Феничелу (1937b) и Балинту (1937), так как я лишь затронул их
здесь.

Известно, что структурное развитие у индивида служит адаптации. Это
справедливо по определению вследствие дифференциации эго и ид, но это также
справедливо для тех идентификаций, которые создают суперэго, где взаимосвязь
между тем, что является достижением, а что - расстройством в адаптации,
особенно ясна. Если Радо (1925) предпочел говорить о "влечении совести", мы,
в свою очередь, должны подчеркнуть, что такое "влечение" также обладает
адаптивной функцией. Суперэго не только находится в резком контрасте с эго и
ид; оно также "в некоторой степени является идеальным прототипом, к которому
стремятся все усилия эго, примирением его множественных вассальных
зависимостей" (Фрейд, 1924, с.253); кроме того, это - результат адаптации,
которых содействует синтезу (ср. Нанберг, 1930). Однако, нам известно, что
развитие структуры также увеличивает неустойчивость психического аппарата, и
поэтому мы должны ожидать временных (а иногда длительных) феноменов
разрушения дифференциации. В свою очередь, дифференциации в эго также
создают специфические условия для адаптации: формы адаптации зависят, среди
других вещей, от психического уровня, и от богатства, размаха и
дифференциации внутреннего мира. Эта дифференциация внутри эго приводит к
оптимальной адаптации и синтезу, лишь если эго является сильным и может
использовать ее свободно; тем не менее дифференциация играет независимую
роль среди процессов адаптации. Дифференциации противодействует тенденция к
замкнутому миру, которая может быть либо выражением синтетической функции в
нашем рассудке (ср. Анализ Нанберга (1930) потребности в причинности), либо
регрессией к более ранним эволюционным стадиям "взаимной принадлежности", к
чувству единства с объектом, к первичному нарциссическому состоянию (Радо,
1925; Х.Дойч, 1927; и другие). Даже эта регрессивная тенденция может при
определенных условиях служить адаптации. Например, согласно Э.Шарпу (1935),
мышление в "чистой науке" включает в себя тенденцию реституции. Само собой
разумеется, что мышление, и в особенности причинное мышление, предполагает
не только синтез и взаимоприспособление, но также дифференциацию. Мы имеем
здесь дело с сосуществованием дифференциации и интеграции (ср. Вернер,
1929), обычным в биологии. Развитие этой функции дифференциации находит
психологическое выражение не только в становлении психических инстанций, но
также в проверке реальности, в суждении, в расширении мира восприятия и
действия, в отделении восприятия от представления, познания от аффекта, и
т.д. Равновесие двух этих функций может быть нарушено, например,
преждевременным развитием дифференциации, относительным замедлением синтеза.
Когда мы говорим о преждевременности развития эго, мы часто имеем в виду
преждевременное развитие этих процессов дифференциации. Дифференциация
должна быть осознана, совместно с синтезом, в качестве важной функции эго.
Недавняя лекция Шпица (1936) о дифференциации интеграции уместна в этой