"Михаил Харитонов. Моргенштерн" - читать интересную книгу автора

воняло ссаками. Осторожно спустился, едва касаясь стены - Роберт терпеть не
мог сырость. Нащупал выключатель, пощёлкал им - тот не работал. Потом под
руку подвернулся какой-то провод. Держась за него, он сделал ещё несколько
шагов, и чуть не упал: очередной ступеньки не было.
Роберт тяжело вздохнул. Встал на последней ступеньке, расстегнул
ширинку и помочился в темноту. Глубоко внизу что-то забулькало. "Как
русский мужик в подъезде" - подумал Арутюнян и тут же почувствовал
привычный укол совести: это была плохая мысль, неуважительная по отношению
к русскому народу. Народу, к которому Роберт принадлежал приблизительно на
одну четвёртую. Впрочем, с принадлежностью к другим нациям у него тоже были
проблемы: даже отец-бакинец, которому Арутюнян был обязан фамилией и
профилем, был наполовину азербайджанцем, о чём очень не любил вспоминать.
Он вернулся в комнату, и очень кстати наткнулся на полковника.
- Где тебя носит? - Шацкий был настолько зол, что даже перешёл на
"ты". - Я тут чёрти что творю, в другое время меня бы под трибунал за
такое, а вас тут нет обоих. Заговорщики хреновы.
- А где Герман? - поинтересовался Арутюнян.
- Отправил я его, - полковник вздохнул, - что-то ему в Москве срочно
нужно... Давай сюда. Следи за траекториями, иначе проедем мимо кассы.
Арутюнян молча сел за компьютер и запустил расчёт траекторий.

Российская Федерация, Москва.
От седого мужика ей удалось оторваться влёгкую - Яна попросту послала
его за сигаретами, а пока тот ходил к киоску, перелезла на переднее сиденье
и рванула. Такого финта он, похоже, от неё не ждал. Она проехала где-то с
километр, потом бросила машину в пустом дворе около детских качелей, и
нырнула в метро: так спокойнее.
На старой точке ей поправиться не удалось: похоже, всех разогнали.
Зато на новой - там она была всего два раза, и никого не знала - к ней
сразу подошёл дилер-азербайджанец, тихо спросил: "Поправиться? Лекарства
нужны?" Через десять минут, пообщавшись ещё с двумя такими же молодыми
людьми, она зашла в ближайший подъезд, и очень скоро ей было хорошо, даже
совсем хорошо.
Потом она вспомнила, что у неё есть авиабилет, и она должна куда-то
лететь.
К тому времени в городе уже стало темно и неуютно. До Шереметьево (она
помнила, что ей нужно именно в Шереметьево) никто не соглашался меньше, чем
за тысячу, а русских денег у неё осталось не так много. В конце концов,
молодой хачик на "москвиче" согласился за восемьсот.
По дороге она как-то немножко погрузилась в себя. Хачик этого не
замечал - он жизнерадостно трепался на всякие разные темы, в основном про
жизнь, и был вполне доволен своим монологом.
- Вот сматры, у мэня брат есть сводный, да? - продолжал хачик какой-то
свой монолог. - У брат отэц есть, радной атэц. Он Масква давно жывёт, с
рэгистрацыей, с мылицыей проблэм решает, да? Я вот сэйчас адын сэмье
памагаю, у брат работы нэт. Вот я тэбя вэзу, работаю, да-а. Мылыция очень
мешает. Я панимаю, ани тоже люди, им тоже надо семья кормить. Так ты
работай, да-а? А то что такое - ани стоят, а я еду. Ани мэня тармазят,
гаварят дэньги давай. Я даю дэньги, ани гаварят - у тэбя рэгистрацыя нэт,
паехали с намы, разбираться, да-а. Это бэспрэдэл, я так думаю. У нас всэ