"Михаил Харитонов. Успех" - читать интересную книгу автора

Кралевский молча отправился в душ и в течении часа пытался смыть с
себя нечистоты. Кал, видимо, был перемешан с каким-то клеем - во всяком
случае, отмыть его оказалось почти невозможно, особенно от волос. Пришлось
побриться наголо.
Когда он вернулся в каюту, то увидел, что содержимое его чемоданчика
вывалено прямо в мерзкую лужу.
Он вздохнул и вызвал робота-мусорщика.
*
Следующая встреча с весёлым толстячком произошла в столовой. Вообще-то
весь экипаж, включая механиков, должен были есть в одной каюте за большим
круглым столом. На деле, однако, говнокрут не мог есть там, где едят
другие: считалось, что его присутствие портит аппетит. Поскольку же в
столовой почти всегда кто-нибудь сидел, говнокруту полагалось ждать
счастливого случая под дверью, получая свою порцию невинных шуток от
скучающих господ из экипажа. Оскар просидел под дверью часа три, после чего
попытался было сунуться в столовую вместе с уборщиком. Тот возражать не
посмел, но смотрел на него с такой злобой, что Кралевский счёл
благоразумным впредь дожидаться раннего утра, когда экипаж отсыпается. Один
раз это прокатило, и он смог поесть. Но на следующее утро, уверенно зайдя в
столовую, он наткнулся там на всё ту же знакомую троицу.
- Что, говнюшонок, покушать захотелось? - хохотнул Яйно, и показал ему
на стол. Там стояла тарелка, на дне которой лежала, свернувшись, слизистая
фекалия. - Это тебе. Специальное блюдо. Или не голодный? Ребятишечки, а
давайте-ка прочистим желудок господину говнокруту...
Били его долго и с удовольствием. Потом перемазали лицо, тыкая его в
дерьмо. Оскар отчаянно вертел головой и сжимал зубы, понимая, что на этот
раз уступать нельзя. В результате ему сломали палец на руке, но отстали.
Избитый и окровавленный, он кое-как добрался до медицинского отсека,
где медробот до утра лечил его ушибы и гематомы. Палец сросся слегка
кривовато, но ломать его заново Кралевский не стал: надо было идти
работать.
После этого случая он больше не пытался зайти в столовую, и ел только
продукты вторичной переработки.
Серые куски синтетического мяса и того же цвета хлеб были
синтезированы из экскрементов экипажа. Так или иначе, они всё-таки
заставили его есть дерьмо.
*
К концу недели корабль совершил два гиперперехода. Первый раз Оскар
даже не успел понять, что происходит: он занимался своими трубами, когда
заработал дейкстровский привод. Следующие три часа Кралевский валялся на
полу, корчась от боли: нуль-генераторы ломали метрику пространства, и
каждая случайная флуктуация многомера наводила остаточные токи в нервах.
Пару раз он чуть не отдал концы - один раз от болевого шока, второй - когда
колотился затылком о переборку.
Экипаж, разумеется, лежал в анабиозных камерах. По идее, одна из них
предназначалась для него - но никто и не подумал предупредить говнокрута о
начале перемещения.
Когда он пришёл в себя, то обнаружил, что лежит с разбитой головой в
луже собственной мочи, но в общем и целом жив. Проглотив пару таблеток
энергина, он потопал обратно к своим трубам и фильтрам.