"Cто лет безналом" - читать интересную книгу автора (Держ Nik)

Глава 17

Ухоженный старый мерин безропотно тянул тяжелую скрипучую телегу. Нагруженная отборными лиственничными бревнами, повозка едва двигалась, но возница — неопределенного возраста мужичок, заросший по самые глаза неопрятной пегой щетиной, не понукал бедную животину. Он прекрасно понимал, что мерин стар и слаб, и требовать от него большего не стоит. Возможно, это его последняя ходка в лес. Несмотря на теплые весенние деньки, возница кутался в видавший виды зипунок и облезшую заячью ушанку. Люди бают, что в этих местах Морозы безобразить начали. От города их знахари отвадили, так они теперь новые места промышляют. Распаришься на солнышке, скинешь пропотевшую овчинку, а они тут как тут: все тепло животворное из тебя высосут. И не жилец ты боле… Не жилец. Морозы, они пострашнее Стылой Немочи и Бледной Лихоманки, от которых, говорят, в городе уже лечат… Конечно, если доехать успеешь… А от Морозов…

Вспомнив о нечисти, мужик передернул узкими плечами, по спине поползли предательские мурашки. Сплюнув три раза через левое плечо, возница стер тыльной стороной ладони клейкие ниточки слюны с губ, и нащупал висевший на шнурке амулет Святого Саломата. Какая-никакая, а защита! Авось пронесет и в этот раз…

— Ты, Щербатый, — попытался приободрить сам себя мужик, — везучий жучара!

Неожиданно мерин споткнулся, словно его кто-то сглазил, тяжелая телега дернулась, прокатилась немного по инерции и замерла. Возница «мухой» слетел с воза на землю и кинулся осматривать коню ноги.

— Фух! — облегченно выдохнул Щербатый, отирая рукавом заливающий глаза пот. — Ничего страшного!

Он похлопал мерина по крупу, выудил из кармана сморщенную морковку и скормил её уставшему животному. Затем осторожно освободил застрявшее в расколотой старой шпале копыто.

«Да, — с горечью подумал мужик, — дорога за последние годы обветшала, шпалы сгнили, а рельсы скоро совсем поглотит земля. Тогда лес возить станет в сто раз сложнее — бездорожье! Только зимой на санях… Лес взлетит в цене, — продолжал размышлять Щербатый, потирая жесткую щетину на подбородке. — Это сейчас все нипочем: поставил телегу на рельсы и покатил с ветерком, поплевывая на дождь и грязь! А вот как быть, когда рельсы исчезнут? А, — Щербатый махнул на далекие неприятности рукой, — авось на мой век хватит!»

Он вновь забрался в телегу, поерзал на жестком сиденье, устраиваясь поудобнее.

— Но пошла! — крикнул мужик и щелкнул по крупу мерина вожжами.

Мерин укоризненно покосился на хозяина, уперся ногами, с трудом сдвигая тяжелую повозку с места. Постукивая окованными металлом колесами на разошедшихся рельсовых стыках, телега потихоньку набирала ход. Щербатый вновь расслабился — до дома оставалось подать рукой.

«Вот проскочим приметную дубовую рощицу, — размышлял он, — проедем мимо старого разрушенного полустанка, и через три версты будет отвороток на родные «Красные петухи». Название свое село получило за то, что не проходило и полугода, чтобы кто-нибудь на «Петухах» не горел. Несколько раз так и вообще все село дотла сгорало. Уж не знали, что и думать. А оказалось-то проще пареной репы — рядом с селом огневушка-поскакушка, огненная ящерка, себе гнездо устроила. И каждый новый выводок на селе отмечался — так они в силу входят, в пожаре на манер глиняной посуды закаляются. И чем больше пожар — тем сильнее молодая поскакушка становится. И магов приглашали и чародеев городских — только никто огневушку вывести так и не смог. А вся их хваленая магия, да защитные амулеты оказались самой настоящей фигней. Уж совсем было взвыли бедные селяне, да вовремя заметили одну странность: нужник в огороде Глухаря три пожара пережил — не брало его почему-то пламя огневушки. Специально поджечь пытались — все одно не горит. Оказалось, что тувалет Глухарь выстроил из досок, которые подогнал ему тесть, живущий в «Больших Сычах». Кинусь в ноги Глухареву родственнику: скажи, как на духу, кто эти самые доски от огня заговаривал. Тесть долго вспоминал, где он дерево для нужника брал, но, в конце концов, припомнил. Обычное дерево — лиственница, и не заговоренная вовсе. Просто он её за Зеленым Туманом рубил, неподалеку от разрушенной электростанции. С той поры «Петухи» отстроились, из той самой лиственницы и дома, и частокол поставили, а про огневушек и думать забыли. Ну а дерево чудное с той поры в цене — другие деревни её у «Петуховских» с удовольствием покупают.

В просвете между деревьев показалось облупленное здание с проваленной крышей — полустанок «Грачи». Старики рассказывали, что когда-то давно по рельсам ездили большие железные телеги, не чета его деревянной развалюшке. И таскали их не лошади, а железные монстры — паровозы. Щербатый видел их в старом депо в городе. Огромные ржавые груды металла, непонятно даже, как такие могли сами двигаться. Не иначе, как заставляло их ездить сильное колдовство. Хотя опять же старики говорили, что колдовства до войны не было. Так, только шарлатаны, но их и сейчас пруд пруди. Вон, огневушку так никто вывести и не смог! Неожиданно мерин всхрапнул, оскалил большие желтые зубы и прижал уши. Щербатый насторожился, он знал реакцию коня на свежую кровь. Так и есть, по белой кирпичной стене тянулся и исчезал в темном провале лишенной фрамуги окна свежий кровавый след. Кровь еще даже толком свернуться не успела. Дрожащей рукой мужик потянулся за ружьем.

— Пушку не трожь! — рыкнул кто-то из густых кустов, растущих возле путей.

Щербатый живо одернул руки от ружья, лежащего в телеге между деревьев.

— Умница! — сразу подобрел голос. — Теперь держи руки на виду, и все будет ништяк!

Кусты затрещали, и на дорогу выбрался поджарый мужик в камуфляже, держащий на изготовку автомат Калашникова.

— Не бойся, — «успокоил» Щербатого незнакомец, держа возницу на мушке, — не будешь рыпаться — не трону!

Щербатый облегченно вздохнул — люди! Разбойников он не боялся — взять с него было просто нечего: конь старый, даже на мясо не пойдет, ружьишко тоже не ахти, а телега и бревна им даром не нать.

— Ты, дед, куда едешь? — спросил, приближаясь, незнакомец, накинув ремень от автомата на плечо.

Щербатого покоробило такое обращение — лет-то незнакомцу было чуть меньше, чем ему самому. Но нарываться Щербатый не хотел, мало ли чего, поэтому миролюбиво ответил:

— В «Красных Петухах» живу, туда и еду.

— Большое село-то? — поинтересовался незнакомец, закидывая автомат за спину.

— Да нет, дворов двадцать всего, — ответил Щербатый, постепенно успокаиваясь — незнакомец пока враждебности не проявлял.

— Слушай, а лекарь у вас есть? — Мужик подошел к телеге, достал из кармана пачку сигарет и протянул её Щербатому. — Закуривай.

Щербатый осторожно выудил из пачки белоснежную сигарету, поднес к глазам, прищурился, пытаясь разобрать мелкие буковки.

— Собрание, — подсказал незнакомец. — Да ты не бойся, не отравишься, — он хохотнул, — хорошие сигареты.

— Откель такое чудо? — спросил Щербатый, прикуривая от зажигалки незнакомца. — Я о таких только слышал.

— Схрон старый нашел, — пояснил незнакомец, — сухой. Там этого добра — завались. Вот и прибарахлился… Так есть в селе лекарь или нет? — вновь переспросил он. — Товарища моего какая-то тварь подрала… — он кивнул на окровавленные кирпичи полустанка.

— Не, — мотнул головой Щербатый, — чародеев-лекарей у нас нет. Бедное у нас село, чтобы настоящего лекаря содержать… А что за тварь-то? — неожиданно опомнился Щербатый, испуганно зыркая по сторонам. Скрюченные пальцы вцепились в бердану.

— Да ты не бойся — завалил я её, — заверил мужика незнакомец. — Там, за кустами валяется.

Щербатый соскочил с телеги и осторожно раздвинул заросли орешника, в изобилии разросшегося вдоль путей.

— От мать-перемать! Нихрена себе страшила! — выругался он. — Я и не думал, что игольчатый полоз до таких размеров вырастает!

Он обошел шипастое чудовище с раздробленной в кашу головой по большой дуге.

— Самый большой, которого мне видеть довелось, вот таких размеров был, — Щербаты развел руки, демонстрируя незнакомцу длину полоза, — они больше лягухами да мушами пробавляются, а этот… Так что с товарищем-то твоим? Сильно он его?

Незнакомец качнул головой и поманил Щербатого к развалившемуся домику путевого обходчика. Щербатый заглянул в окошко. Возле самой стены лежало окровавленное тело, кое-как перевязанное тряпками.

— Шипами посек, — догадался Щербатый. — Ну тогда чародей ему не нужон — если от потери крови не откинется, покуда мы его до села довезем, бабка Маланья его на ноги поставит. Она и не таких выхаживала. Это после Морозов или Немочи маг нужон, — не переставал тараторить Щербатый, покуда они с незнакомцем грузили раненого поверх бревен на телегу, — а от обычных ран она могет. Но, родной, поехали!

Мерин, успевший немного отдохнуть и сжевать тонкий кустарник, фыркнул и потащил за собой телегу.

— Тебя как звать-величать? — спросил Щербатый нежданного попутчика.

— Зови Странником, — немного помедлив, сообщил незнакомец.

— А меня Щербатым кличут, — улыбнулся возница, демонстрируя Страннику большой зазор между зубов, за который он и получил свое прозвище. — Слушай, Странник, а ты откуда сам-то будешь? Из города?

— Из города, — согласился тот, — только смотря из какого.

— А что их много, городов-то? — не поверил мужик. — Сколько живу, о других городах как-то и не слышал.

— Уж поверь мне — есть еще на свете города, — усмехнулся Странник. — Только далеко они… Понимаешь, ваша область попала в эпицентр массированных бомбовых ударов… Окрест на тысячи миль все выжгло, а вас, странным образом, не задело…

— Чего? — переспросил Щербатый. — Это ты о войне что ли? Старики рассказывали, что раньше людей, ну как муравьев в муравейнике было… Или даже еще больше.

— А у вас в деревне остались еще те, кто войну помнит?

— Не, — мотнул головой Щербатый, — старого Векшу лет пятнадцать назад закопали, а больше таких древних стариков в нашей деревне нет. В городе, вроде, еще несколько человек осталось… А тебе зачем?

— Да так, — неопределенно пожал плечами странник, — интересно просто. Ведь мир с тех пор изменился до неузнаваемости…

— Эх, — вздохнул Щербатый, — хорошо, говорят, жилось тогда, как в сказке… Т-п-рру! — Щербатый натянул вожжи, останавливая мерина.

Рельсы раздваивались, одна ветка шла прямо, а другая сворачивала налево.

— Разъезд, — пояснил попутчику возница, — надо стрелку перевести. Видимо с «Сычей» тоже кто-то за лесом поехал.

Он навалился на ржавое металлическое коромысло, рельсы лязгнули и сместились.

— Нужно будет в следующий раз стрелку дегтем смазать, — отдуваясь, произнес селянин, — проржавела совсем. С трудом провернул. Ну все, пару верст, и приехали.

Село, ощетинившееся заостренным частоколом, стояло на вершине пологого холма. Вся растительность, когда-либо произрастающая на нем, была безжалостно вырублена, а сухая трава выжжена дотла. Насыпь железной дороги пролегала у самого подножия холма. Щербатый остановил мерина напротив села, перевел еще одну стрелку и загнал телегу в тупик.

— Разгрузим завтра, — сказал он страннику, — сейчас давай этого бедолагу к бабке отнесем.

Они взяли бесчувственное тело на руки и поползли на вершину холма. Странник заметил, что на смотровой вышке у ворот блеснул солнечный зайчик — закатное солнце отражалось в либо в бинокле, либо в подзорной трубе…

«Либо в оптическом прицеле», — подумал чужак и оказался прав.

Их остановили в десяти метрах от ворот.

— Щербатый, — окликнул односельчанина часовой, — ты кого это с собой приволок?

— Помощь людям нужна, не видишь что-ли! — честно ответил Щербатый.

— А ты точно знаешь, что это люди?

— Да люди, люди! — отмахнулся от часового Щербатый. — Чего я людя от нелюдя отличить не смогу? Давай быстрей — а то кончится бедолага!

«А ведь могут и не пустить, — запоздало подумал странник, — и будут правы! Сколь всякого сброда по дорогам шляется!»

— Щас амулет активируют, — словно услышав его мысли, сказал Щербатый, — всем миром на него собирали. Сам Влоколам его заговаривал! Ни разу амулет нас не подвел — чует он всякую заразу ходячую. На той неделе Лешка Проходимец мертвым домой вернулся, так амулет его еще на подходе раскусил…

— И? — ожидая продолжения, спросил странник.

— Как положено — осиновый кол в сердце! Святой водой спрыснули — думаю, больше не встанет… О! Открывают!

Створка толстых ворот слегка приоткрылась.

— Заходите, че встали? — недовольно произнес седобородый старец, держа на вытянутой руке большое серебряное распятие. — Скоро солнце сядет!

— Ну? — вопросительно протянул Щербатый. — Убедились, что нормальные мы?

— Убедились, — ворчливо произнес старик, поочередно прикоснувшись распятием к каждому. — Идите уж с богом, — сказал он, теряя к гостям интерес.

— Кто это? — шепотом спросил Странник.

— Староста наш, — пояснил Щербатый. — Мужик нормальный, только подозрительный немного.

— И правильно делает, — одобрил действия старосты Странник, — село целее будет. — Показывай, где твоя бабка живет.

Раненого удалось пристроить на удивление быстро. Старуха лишь спросила, когда произошло несчастье, и без промедления принялась хлопотать над незнакомцем.

— Выметайтесь, — потребовала она от гостей, — только под ногами мешаться будете! Странник покидал избу бабки Маланьи под впечатлением. Увидевший его вытянувшееся от изумления лицо Щербатый расхохотался:

— Че, удивился?

Странник не стал отрицать очевидного, а лишь спросил:

— Первый раз вижу, чтобы чужака как родного принимали! Она что, ко всем так?

— Да, — подтвердил Щербатый, — лет десять назад у нее внука шатун подрал. Сильно. Его в «Верхоянское» притащили, ну, как мы вот друга твово к нам. Спасти могли, но покуда на воротах их проверили, покуда с тамошним лекарем говорили-торговались — парень помер. А Маланья с тех пор любого хворого привечает. Разницы не делает свой-чужой… Слушай, — вдруг опомнился лесоруб, — у тебя деньги есть?

— Золото есть, серебра немного найду…

— Да кому оно твое золото нужно! — воскликнул мужик.

— Серебро пойдет, а еще можно на патроны к тарахтелке обменять…

— Что обменять? — перебил Щербатого Странник.

— Как что? — удивился мужик. — С устатку нужно принять немного, а у меня горилка дома кончилась! А за бревна еще когда заплатят… Можно конечно и в долг взять…

— Зачем в долг? Ты меня к себе на постой пустишь?

— Ну? — не понял мужик.

— Считай, что я тебе проживание оплатил. Полный, так сказать, пенсион.

— Каво полный? — Щербатый наморщил лоб.

— Не бери в голову, — подмигнул ему Странник, — а лучше — дуй за горилкой!

— Это я мигом! — оттаял мужик. — А ты иди во-о-он к тому домику, четвертый от колодца. Смело во двор заходи — я бобылем живу, и собаки у меня нет.

Зажав в руке несколько мелких серебряных монеток, Щербатый испарился. Странник несколько секунд смотрел вслед убегающему дровосеку, а затем неспешно направился в указанном направлении. Возле колодца путешественник остановился и столкнул вниз стоящее на краю сруба мятое ведро. Когда оно звучно плюхнуло о водную поверхность, Странник принялся крутить скрипучий ворот. Цепь натянулась, волоча за собой наполненную водой посудину. Когда она приблизилось к поверхности, мужчина схватил ведро за дужку и рывком вытащил его из дышащего холодом колодца. Затем он приложился к погнутому краю и замер, жадно глотая студеную воду. Зубы заныли, но мужчина продолжал пить, не обращая внимания на боль. Напившись, странник вылил остатки воды себе на голову. Встряхнулся, словно промокший пес, отбросил со лба назад длинные волосы и пригладил их руками. Пробежал взглядом по добротным рубленым домам «Красных Петухов», отсчитал четвертый и вразвалочку направился к нему. Возле самой калитки странника нагнал Щербатый.

— Во, — похвалился он, размахивая зажатым в кулаке горлышком большой стеклянной бутыли с мутной красноватой жидкостью внутри, — достал! Классный магарыч, на лесных ягодах настоян.

Щербатый непроизвольно сглотнул, так ему хотелось выпить.

— Давай, пробегай в хату, — поторопил он гостя, — по стаканчику накатим! А там и закуску сообразим. Хлеба я купил, — взмахнул он зажатой в другой руке горбушкой, замотанной в чистую тряпицу.

Жил Щербатый просто и незатейливо — даже занавесок на окошке у него не было.

— Так один я, — заметив недоумение гостя, напомнил он. — Да и то мотаюсь… То на вырубке, то в дороге. А за домом Праскевна, соседка моя, смотрит. Чтобы хата не выстыла, печь топит регулярно. Давай скидай свой камуфляж, врежем по стопке.

Странник не заставил себя долго упрашивать — скинул испачканную кровью куртку и подсел к столу. Щербатый выудил откуда то два глиняных стакана и щедро плеснул в них самогона. На развернутой тряпице порезал хлеб толстыми кусками.

— Ну, за знакомство! — не мудрствуя, предложил Щербатый.

— За знакомство, — откликнулся странник.

Они одновременно замахнули, проглотили магарыч и поставили рюмки на стол. Щербатый громко крякнул и занюхал самогон рукавом. Странник отломил маленький кусочек хлеба, скатал из него шарик и закинул в рот.

— Эх, хороша! — выдохнул Щербатый.

Входная дверь отворилась, и в проеме появилась пожилая женщина. Не такая старая, как бабка Маланья, но в годах.

— А! Привет, Праскевна! — радостно закричал Щербатый.

— С возвращением, — поздоровалась старушка. — Как съездил?

— Боги миловали — без приключений, — степенно ответил лесоруб. — Завтра лес сдам и тебе все, что должон, верну.

— Знаю, вернешь, — отмахнулась Праскевна. — Только чего это вы на голодный желудок пьянствуете?

— Так ить приготовить не успели. А напряжение снять надо… Да мы по стаканчику всего-то…

— Ладно, — подобрела старушка, — сейчас чего-нибудь соберу вам, горемычным.

Она развернулась и исчезла за дверью. Спустя несколько минут старушка вернулась, поставила на стол миску с квашенной капустой и солеными огурчиками, да чугунок с картошкой в мундирах.

— Ну, Праскевна, — прослезился Щербатый, — век твоей доброты не забуду! Может и ты с нами? — предложил он ей, кивая на початую бутыль.

— Не, — замахала руками Праскевна, — на дух не выношу эту гадость! Пойду я. И так засиделась с вами, а у меня еще скотина не кормлена.

Едва старуха вышла за порог, Щербатый вновь наполнил стопки.

— Ну что: первая колом — вторая соколом, — произнес он старую как мир присказку. — Хотя у меня и первая соколом…

После третьей рюмки Щербатый убежал топить баню, а Странник блаженно расслабился. Его разморило и клонило в сон. Последних несколько ночей он не спал. Попарившись, Странник развалился на лавке и мгновенно уснул.

Проснулся он глубокой ночью от странного щемящего чувства. Странник перевернулся на другой бок, но заснуть не смог. Рядом на печке беспокойно ворочался Щербатый. Неожиданно с улицы донесся металлический гул набата. Лесоруб подскочил на печке, долбанулся лбом о низкую притолоку.

— А? Чего? — спросонья он явно не понимал происходящего.

— В набат бьют! — пояснил Странник.

Щербатый соскользнул с высокой печки, стремительно натянул на ноги сапоги, накинул на плечи тулуп и снял с крюка ружье.

— Напал кто-то на село, — сбивчиво сказал Щербатый. — Если в набат бьют — значит, дело худо!

Глядя на хозяина дома, Странник тоже оделся и вытащил оставленный вечером под лавкой автомат. Лесоруб метался по комнате, пытаясь что-то найти.

— Да где же они, ядрена кочерыжка! — ругался он сквозь сжатые зубы.

— Что ищешь? — полюбопытствовал Странник.

— Да не помню, куды патроны с серебром засунул, — пожаловался Щербатый гостю. — Нужно с собой прихватить, мало ли чего…

Наконец патроны нашлись, и мужики галопом выскочили из дома. На улице царила нездоровая суета — туда-сюда бегали с зажженными факелами обеспокоенные жители села. Щербатый сразу направился к воротам. Возле ворот в окружении вооруженных мужиков стоял староста, сжимая в руках цепочку с крестом. Заговоренный крест раскалился и светился в темноте пунцовым светом.

— Что случилось? — не переводя дух, спросил лесоруб.

Староста махнул перед его носом светящимся амулетом.

— Что за твари? — не отставал от него Щербатый.

— Да хрен его знает! — вспылил староста. — Что-то новенькое! Всех дозорных эти черти положили!

Он поднял факел повыше, и Щербатый заметил три бездыханных тела, лежащих ничком под забором. Лесоруб подошел поближе и перевернул одного из них на спину.

— Ешкин кот! — выругался он, судорожно вытирая руки об одежду. — Что с ними?

— Если бы знать, — ощерился староста. — Такое ощущение, что все соки из них выдавили без остатка…

— Вурды? — предположил Щербатый.

— Нет, — опроверг его догадку староста, — те просто кровь сосут, а здесь как будто засушили парней. — Черте знает что твориться!

— А что там, за забором? — поинтересовался Странник.

— А ты попробуй, выгляни! — подначил его один из мужиков. — Глядишь, с тобой ничего не случиться!

— А вы чего сами, ссыте? — спросил собравшихся недавно присоединившийся к толпе молодой щеголеватый парень в начищенных хромовых сапогах со скрипом, отражающих зыбкое пламя факелов.

— Лезь, если такой умный! — оборвал его угрюмый мужик в фуфайке, нервно тискающий заряженный серебряным болтом арбалет.

— И полезу! — презрительно сплюнул под ноги парнишка, сдергивая с плеча винтовку с мощной оптикой. Ложе винтовки было под стать щеголю — мастерски инкрустировано серебром.

Парнишка стремительно взбежал по лестнице на стену.

— Ну, чего там? — требовательно спросил староста.

— Хрень какая-то! — немного помедлив, отозвался храбрец. — Какие-то фигуры светящиеся бродят, как призраки. Щас я в них серебром шмальну, посмотрим, как они…

Выстрелить он не успел — сложился пополам и рухнул с мостков на утрамбованную землю. Староста бегло осмотрел тело: труп храбреца был похож на иссохшие тела неудачливых сторожей.

— Призраки, — насупился староста. — О таком я и не слыхивал! Ну, сельчане, что делать будем?

— Может, до утра пересидим? Авось, как солнышко выглянет, сгинут кровопивцы, — предложил кто-то из толпы.

— Не сгинут! — вдруг веско произнес странник. — Я с ними уже встречался — они и при солнечном свете неплохо себя чувствуют.

— Слышь, друг, — вылез вперед угрюмый мужик в фуфайке, — а шо ето за напасть такая?

— Ну, как бы объяснить, — замялся Странник, — это биоэнергетический сгусток концентрированного…

— Слышь, ты попроще давай! — пробасил все тот же мужик.

— Попроще… Этот призрак питается жизненной энергией, как вампир кровью. Эти парни, — он кивнул на трупы, — не высохли. Они просто состарились… Вам еще повезло, что они стражу засосали. Иначе бы легко сквозь стену прошли. И все — конец вашим «Петухам».

— Как от них избавиться-то? — Щербатый сдвинул шапку на лоб и почесал плешивый затылок.

— Питаясь, они постепенно становятся материальными, — пояснил Странник, — тогда их можно будет убить…

— Так чего ж нам для этого полсела скормить? — нахмурился староста.

— Вообще-то сильный маг, наверное, смог бы с ними справиться…

— Ты в своем уме? — зарычал мужик в фуфайке. — Где мы сейчас мага возьмем?

— Есть у меня одна штука, — признался Странник. — Но…

— Что но? Что но?! — нервно закричал староста. — Если можешь всех спасти, заклинаю — действуй! Хочешь, я перед тобой на колени встану? Перед чужаком в грязь бухнусь…

— Не надо! — остановил старосту Странник. — Есть у меня немного монет временных…

— Слышали о таких, — загомонили вокруг. — Только чем они нам помочь смогут? Ведь уже ни одного старика с железом в голове не осталось. А так они даром никому не нужны!

— Ни скажи! — возразил Странник. — Есть еще такие места, где древние живут… И они готовы за эти монетки платить. Причем, платить щедро…

— Короче, — подвел итог староста, — если нас от призраков избавишь, мы тебе серебра по-полной отвалим — унести не сможешь! Думай быстрей!

— Хорошо, если все получится — после договоримся, — согласился Странник.

Он достал из внутреннего кармана куртки несколько блестящих кругляков и принялся нажимать вмонтированные в них кнопки.

— Слушайте сюда! — громко крикнул он. — Сейчас я их активирую и выкину за ограду. По моей команде лезете все на стену. Как только призраки перестанут светиться и быть прозрачными — стреляйте! Все поняли? Кидаю…

Странник взмахнул рукой и подкинул монетки вверх. Они, блеснув в свете факелов, быстрыми рыбками исчезли в темноте.

— Раз, два, три, — тихо бубнил чужак. — Поехали, — неожиданно заорал он во всю глотку. Селяне стремглав кинулись на стену. С высоты было прекрасно видно тварей, что неподвижно зависли над выброшенными странником монетами. Призраки тускнели на глазах, насыщаясь дармовым временем. Когда они окончательно потухли и облеклись плотью, ночь расцвела огнем многочисленных выстрелов. Облекшихся плотью кровопийц в мгновение ока нашпиговали свинцом и серебром. Через минуту все было кончено.

— Не расслабляться! — крикнул староста. — Вдруг еще парочка тварей в кустах затаилась!

— Нет, — возразил Странник, — никого не осталось. Они на время как пчелы на мед слетаются! Да вон, посмотри — амулет-то твой потух!

— Отбой! — приказал староста, взглянув на крест. — Оставляем охрану. Мертвых пока не трогать! Как солнце взойдет, будем разбираться. Расходитесь по домам! — повысил он голос. — С утра жду всех в управе!

Староста тяжелой походкой пошел в сторону своего дома. Отправились досыпать и Странник со Щербатым. Но какой, скажите, после такой встряски сон? Они, не спеша, допили самогон, закусывая его остатками вечерней трапезы.

— Странный ты человек, — после очередной рюмки заметил Щербатый, — разговариваешь чудно, навроде наших стариков-долгожителей. Может ты из них? И у тебя тоже в башке машинка зашита?

— Если бы, — усмехнулся Странник, — да я б от радости скакал! Ну скажи, кто же откажется от вечной жизни? А? То-то! Я целый банковский терминал нашел…

Странник обвел осоловевшим взглядом скромное жилище Щербатого, затем вдруг понизил голос и зашептал на ухо гостеприимному хозяину, как будто боялся, что их могут подслушать:

— Терминал целый, зуб даю! У него емкость — сто тысяч лет! И он полон на три четверти! Я проверял… Монетки, которые я там, на улице, выбросил, так тьфу! Я знаю место, где древние живут, что в той войне выжили… Они датчик в мозги запросто вставят… Я им про терминал сболтнул, так они аж чуть на стену не полезли… Притащишь, говорят, его в целости и сохранности — сделаем операцию… Будешь, говорят, полноправным пользователем приобретенного времени. Но из них со мной идти никто не захотел… А от попутчика моего, сам видел, в ближайший месяц-другой, если не больше, толку не будет… А одному мне не справиться. Слушай, Щербатый, ты мужик одинокий, боевой… Пойдем со мной… Они и тебе датчик вставят… Потому, что… Жить хочется… — странник начал заговариваться — ядреная самогонка на лесных травах сделала свое дело. Затем он уронил голову на стол, да так и заснул. Щербатый не ложился до утра. С восходом солнца он разбудил гостя, и они вместе отправились к старосте. В маленьком домике управы собралось все мужское население поселка. В воздухе плавали густые клубы сизого дыма — курили все без исключения. Мужики спорили, ругались, но с приходом Странника в управе воцарилась гнетущая тишина.

— Садись, мил человек.

Староста указал страннику на свободное место.

— Выручил ты нас, — продолжил тем временем староста, — да чего уж душой кривить — спас «Красные Петухи» от неминуемой гибели. И мы всем миром решили…

Стоящая возле дверей кучка мужиков недовольно зашушукалась.

— Решили! — повысил голос староста, и шушуканье стихло. — Можешь забирать все наше серебро, что на черный день припасли. Одна просьба: немного оставь патроны снарядить… Ну, мало ли чего… А то, может, оружием каким помочь?

— Да не нужно мне ваше серебро! — заявил странник, краем глаза наблюдая за собранием. С этими словами большая часть лиц утратило каменное выражение и расплылось в улыбке. Мужики радостно загомонили. Что и говорить, без запаса серебра селу не отбиться даже от примитивных волколаков, не говоря уже про вурдов или упырей.

— Но, — перекрикивая шум, крикнул Странник, — мне нужен крепкий конь, телега и запас корма для лошади!

— Не вопрос! — подобрел староста. — К обеду все организуем.

— Да и товарища моего не обижайте, — сказал напоследок Странник.

— Не прогоним, — заверил староста. — А если остаться пожелает — к делу пристроим.

На этом и порешили.

— Слушай, а ты вчера серьезно? — когда они покинули управу, спросил Щербатый.

— Серьезно, — ответил Странник. — Ты ведь еще не старый, семьи у тебя нет — терять тебе нечего. Зато в случае удачи… Сам понимаешь!

— Я всю ночь не спал, — признался Щербатый, — думал.

— И чего решил?

— А чем черт не шутит! Авось и выгорит чего. Я согласен.

— Вот это по нашему! — улыбнулся Странник, хлопая Щербатого по плечу. — Сегодня к дороге подготовимся, а завтра с утра в путь.

Ближе к обеду, когда все мертвые были преданы земле со всеми подобающими ритуалами, чтобы уж больше не встали, староста устроил небольшой пир в честь чудесного спасения села. Когда большая часть народа упилась в хлам, к Страннику подсел староста.

— Я слышал, ты сманил с собой Щербатого? — совершенно трезвым голосом спросил он чужака.

— Мне помощник нужен, — не стал отрицать гость.

— Эх, — тяжко вздохнул старик, — мы и так пятерых бойцов потеряли, а ты еще Щербатого уводишь. Село ослабло.

— А ты к себе людей зови из города. Там многие с удовольствием к тебе пойдут. В городе, чай, тоже не сахар.

— Да кто их знает, этих городских, — вновь вздохнул староста. — Понаедут шаромыги всякие…

— А ты семейных приманивай. Вон домик Щербатого пустой останется…

— Ладно, — махнул рукой старик, — это уже мои проблемы. А вот тебе чего на месте не сидится? Не понимаю я вашего брата, — честно признался староста.

— Я сам иногда себя не понимаю, — ответил Странник. — Непоседа я. Не могу долго на одном месте оставаться. Мир настолько велик, что и десяти жизней не хватит, чтобы везде побывать.

— Слушай, а неужели еще где-то древние остались? — ни с того, ни с сего спросил старик.

— Остались, — подтвердил Странник. — В бомбоубежищах ядерные удары пересидели. Затем город восстановили. И электричество у них есть, Правда, запасы времени они уже почти истощили. А новых взять неоткуда.

— Вон оно как, — почесал затылок староста. Оно и правильно — нечего других смущать. А еще вот что скажи: есть на свете такие места, где твари не водятся?

— Где я только не был, везде твари людям жить спокойно не дают, — даже не задумываясь, ответил странник. — Правда, в некоторых областях, где людей побольше — они сильно не наглеют. Боятся. В Краснояровской коммуне, это далеко на севере, — пояснил Странник, — даже специальные отряды созданы — чистильщики. Патрулируют все торговые пути, деревни от нечисти защищают. Вам бы тоже с городскими скооперироваться, ну, вместе чтоб…

— Да кому мы нужны, — горько усмехнулся старик, — кроме самих себя. — Исчезнут «Красные Петухи», и через год уже никто не вспомнит, что такие были.

— Ну, вы не отчаивайтесь, у вас еще ничего — жить можно. Я как-то раз забрался в такую глушь, так там тварь на твари, и тварью погоняет. Так там один городок есть… Не поверишь, люди за защиту какому-то божку жертвы человеческие приносят. Раз в три месяца на алтаре кого-нибудь по жребию забивают, и твари их поселение стороной обходят! В лесу на стаю оборотней наткнулись, те только носами поводили и восвояси убрались!

Староста передернул плечами.

— Своих резать — не по мне такая защита! Так вы с утра выходите? — неожиданно перевел он разговор в другое русло.

— Да с восходом и тронемся.

— Слушай, хочешь, я тебе пулемет подарю? — вдруг расщедрился староста. — Большой! С турелью. Поставишь его на телегу… И патронов дам в избытке.

— Не откажусь, — согласился Странник.

— А за серебро тебе спасибо! — разоткровенничался старик. — Без него селу хана!

— Да ладно, чего уж там! — смутился Странник. — Я ж все понимаю…

— Хороший ты мужик! — староста обнял Странника за плечи и заглянул ему в глаза. — Может, у нас останешься? Избу тебе всем миром срубим, — искушал он гостя. — Ты кладезь полезных знаний… Ну, оставайся!

— Рад бы, да не могу! — твердо ответил Странник. — Такой я человек. Ладно, вы гуляйте, а я телегу подготовлю — с утра некогда будет.

— Пойдем, — староста тоже поднялся из-за стола, — я тебе пулемет отдам.

Летняя кухня, превращенная старостой в арсенал, вызывала уважение. По стенам, блестя смазкой, были аккуратно развешаны всевозможные виды оружия. На полу стояли крепкие деревянные ящики с боеприпасами.

— Внушает! — присвистнул Странник. — И гранаты есть? — удивленно протянул он.

— Бери, — великодушно разрешил староста.

— Ты мне эту дуру сватал? — указав на большой пулемет, примостившийся на раскорячившемся треножнике спросил Странник.

— Его, — улыбнулся староста. — Хороша машинка…

— А чего же отдаешь? — хитро прищурился чужак.

— Патронов на него мало, — честно ответил староста. — Вот это все! — он поставил перед странником два небольших металлических кейса. — Вам-то все равно — расстреляете патроны, да и бросите пулеметик. А меня жаба давить будет… А так, хоть хорошее дело сделал. Ну, берешь?

— Дают — бери, — философски заметил Странник, набивая карманы гранатами.

Затем он сложил треногу и взгромоздил пулемет на спину.

— Спасибо этому дому, — сказал он, протискиваясь в услужливо распахнутую старостой дверь.

Из села его выпустили без вопросов, но помочь донести тяжелый пулемет до телеги, желающих не было.

«Благо хоть не в гору тащить», — успокаивал себя странник.

— Ух, и тяжелая же дура! — выдохнул он, бросая пулемет на телегу.

— Ты откуда это чудовище припер? Староста сосватал? — усмехнулся Щербатый, который уже несколько часов возился с телегой, стараясь как можно лучше приготовить её к долгому пути.

— Староста, — сознался странник, пытаясь развернуть сложенную треногу.

Вдвоем со Щербатым они быстро установили пулемет на телеге и прикрутили её к деревянному днищу болтами.

— Солидно выглядит! — одобрительно хмыкнул подошедший к путешественникам староста. — Не свалится? — поинтересовался он.

— На совесть прикрутили! — похвалился Щербатый, заправляя ленту с патронами в приемник. — Ща проверим, — Щербатый запрыгнул на телегу, прицелился в тонкое деревце, росшее неподалеку, и плавно спустил курок.

— Та-та-та, — дернулся пулемет.

Щепки полетели в разные стороны, а деревце накренилось.

— Работает! — радостно воскликнул староста. — Теперь не скажете, что старый Селиван вам дерьмо впарил! Только ты это, — обратился он к Щербатому, — поставь на одиночные — так экономнее.

— Сделаем, — просто отозвался лесоруб, с явной неохотой отпуская оружие.

— Зерно для коня вам с утра загрузят, — сказал староста, — на первое время хватит. — А там, если животина уцелеет, трава появится. Как-нибудь на подножном корме… Или купите у кого…

Староста, отдуваясь, полез в горку.

— Ну, как тебе тележка? — поинтересовался Щербатый.

Странник обошел телегу, посмотрел колеса, потрогал толстые высокие борта.

— Между досками железные листы вложены, — похвалился лесоруб. — С пятидесяти метров «калашом» не прострелить! А еще мы по бортам мешки с зерном накидаем.

— Да у тебя самый настоящий броневик! — воскликнул Странник. — Осаду на нем держать можно.

— На том и стоим, — довольно отозвался Щербатый. — Из оружия, не считая моего дробовичка, есть пара автоматов, три гранаты, патронов в достатке. Один гранатомет, — продолжал перечислять лесоруб, — вот только с амулетами охранными осечка — мои все подсажены, а денег на подзарядку нет.

— Ничего до города доедем, заплатим магам за амулеты, да и старые подзарядим. Денег у меня в избытке…

— Да, — спохватился Щербатый, — надо не забыть патроны серебром начинить, а то у меня готовых уже не осталось.

— Дело говоришь, — согласился Странник, — не забудем.

— Палатку, спальники, харч в дорогу я уже приготовил, — сообщил Щербатый. — Осталось их только в телегу закинуть. Колеса запасные, обычные, если вдруг рельсы попадутся разрушенные…

— У меня нет слов! — признался Странник. — И такое ощущение, что все у нас с тобой получится в лучшем виде! А сейчас давай снаряжением займемся и пораньше спать завалимся — потом неизвестно, сколько бессонных ночей предстоит.

Они вернулись в село, потратили пару часов на патроны и с чистой совестью завалились спать. Проводить путешественников собралась вся деревня — как-никак, а спас их Странник от неминуемой гибели. Да и Щербатого, не слишком заметного на селе мужика, оказалось, будет недоставать многим. Бабка Маланья пообещала, что поставит раненого на ноги приблизительно через три-четыре месяца.

— Так что на обратной дороге, — сказала она, — можешь забрать своего проходимца.

— Почему же, так сразу и проходимца? — удивился странник. — Он вроде ничего плохого и не сделал.

— Потому, — насупилась бабка, — что на одном месте вам не сердиться! Все туда сюда шастаете, ходите-проходите, все себе на жопу приключений ищите, — бабка не стеснялась в выражения. — Потому и проходимцы! — победно поглядев на Странника, закончила она свою обличительную речь.

— Ладно, — примирительно поднял руки чужак, — сдаюсь! Проходимцы мы.

Пока Странник точил с бабкой лясы, Щербатый с помощью добровольных помощников выкатил телегу на пути. Покидал в нее походный скарб. И принялся за коня. Староста и тут расщедрился — выделил лучшего своего жеребца, Серого Негодяя. Щербатый, как увидел коня, так чуть с ума не сошел:

— Не возьму, — уперся он, — такого жеребца загубить у меня рука не поднимется!

— Дак я ж как лучше хотел, — растерялся староста.

— Дай чего-нить поплоше! — стоял на своем Щербатый. — Давай… Зубастого.

— Так ведь он того… кусучий падла!

— А нам, чем злее скотина — тем лучше, — заявил Щербатый. — Ведите Зубастика, мы с ним как-нибудь общий язык найдем.

Старосте оставалось лишь согласиться с доводами лесоруба. Зубастый действительно оказался нахальным жеребцом, так и норовившем укусить Щербатого за руку. Когда все-таки коня удалось запрячь, он еще долго бросал злобные взгляды на обидчика и недовольно фыркал.

— Ничего! — похлопал его по крупу лесоруб. — Мы с тобой подружимся.

Он достал из кармана морковку и сунул её Зубастику. Конь щелкнул резцами, видимо намереваясь откусить морковку вместе с пальцами. Но лесоруб ловко убрал ладонь. Зубастик довольно схрумкал морковку и взгляд его подобрел.

— Вот и ладушки! — весело закричал Щербатый, запрыгивая в телегу. — Не поминайте лихом, односельчане!

— Скатертью дорога! — закричали из толпы. — Берегите себя, хлопцы! — неожиданно всплакнула бабка Маланья.

Странник махнул на прощание рукой и присоединился к Щербатому. Тот слегка хлестнул вожжами Зубастика и крикнул неизменное:

— Н-но, родной, поехали!

И набитая походным скарбом телега, покачивая пулеметом, покатила по старым рельсам.