"Кохэй Хата. Госпожа Кага Сенагон " - читать интересную книгу автора

привеял к ее изголовью лепестки цветов.
И Кохебу услышала (но поняла не вдруг):
- А мне... не до сада...
Она тут же переспросила, но больная уже не в силах была даже кивнуть ей
в ответ. Улыбка истаяла на побледневшем лице, и, чтобы не показывать его,
Мурасаки с головой укрылась прелестным густо-алым платьем утигину.
А дней десять спустя, как-то поздним вечером, лежа одна в своей
"гардеробной", Мурасаки Сикибу слабо кашлянула несколько раз и, не дрогнув
единой жилкой, умерла. Кохебу, заслышав покашливание, вошла тотчас к ней.
Все было обыкновенно: так Мурасаки лежала недвижно и когда любовалась
весенним цветеньем. Но что это? Мурасаки сказала шепотом: "Грушевый...
цвет". Она не ослышалась? И тут Кохебу показалось, что подушечка на
деревянном изголовья сдвинулась и уткнулась краем в щеку больной, но когда
она подошла поправить ее, губы Мурасаки уже обметало сухой белизною.
Имя отца Кохебу было Тикатада. До того как он попал в куродо шестого
ранга,[1] он некоторое время служил под началом Тамэтоки. По кончине
родителя юная Кохебу вышла за Нобунори, младшего брата Мурасаки Сикибу,
служившей уже тогда при дворе. В своем "Дневнике" Мурасаки рассказывает о
празднествах во время одиннадцатой луны года, о том, как она, тяготясь
увеселеньями и пирами, которые государь задавал придворным невысокого ранга,
почасту удалялась в свою комнатку, как собирались у нее вокруг жаровни
подруги, и среди них была и Кохебу, замеченная самим Митинага.[2] А в конце
того же года, когда родился его светлость принц Ацунари, Кохебу ограбили
вместе с фрейлиной по имени Югэй, и она была в ужасном положении: голая, в
слезах, - и Мурасаки послала за помощью к младшему брату в дворцовую
караульню.
Нобунори тоже умер. Он сопровождал отца в Этиго, куда того назначили
правителем, и уж собрался было вызвать к себе Кохебу, но как-то раз сильно
закашлялся и внезапно умер. Несколько дней спустя Тамэтоки, удержав за собой
следующий год губернаторства, решительно оставил должность и воротился в
столицу. Там, дожидаясь правительственного указа о введении в права
наследования зятя своего и племянника Нобуцунэ, он не выдержал и приехал
сюда, в Уринъин, желая узнать, как окончила свои дни дочь.
Последнее в ее жизни письмо к нему попало в Этиго ранней-ранней весной,
но он промедлил с ответом. А она писала, что осенью - так уж случилось - она
покинула, наконец, долгую придворную службу, что теперь в их прежнем доме у
плотины Камогава осталась одна только Катако, ее дочка, что сама она вместе
с Кохебу - в Уринъине, оправляется от легкого недомогания, но беспокоится об
отце: как он там?

Все гуще ложится снег,
Прибавляются ваши лета,
Но тем крепче опора моя.
Вы подобны сосне величавой,
Возросшей в Белых горах.

Молитва на Новый год... Дочь молилась о его долголетии, желала
престарелому родителю благополучно прибыть на Север, к месту службы, после
встречи с нею (у четвертого стиха есть второй смысл: жду встречи с сосной
величавой) - и вот она ушла из жизни прежде отца. Стоит ли жить в мире, где