"В.Гауф. Александрийский шейх Али-Бану и его невольники (сказка)" - читать интересную книгу автора

В. Гауф

Александрийский шейх Али-Бану и его невольники

Содержание:

Карлик Нос
Молодой англичанин
История Альмансора


Cтранным человеком был александрийский шейх Али-Бану. Когда утром он шел
по улицам Александрии в дорогом кашемировом тюрбане, в праздничной одежде и
богатом поясе, стоимостью в пятьдесят верблюдов; когда он выступал медленно и
важно, нахмурив лоб, сдвинув брови, потупив глаза и, каждые пять шагов,
задумчиво поглаживая свою длинную черную бороду; когда он шествовал так в
мечеть, чтобы, как того требовал его сан, толковать правоверным Коран, - тогда
встречные останавливались, глядели ему вслед и говорили друг другу: "Ведь
какой красивый, осанистый человек". "И богат, богат и знатен, - прибавлял
другой, - очень богат: у него и замок у Стамбульской пристани, у него и
поместья, и угодья, и много скота и рабов". "Да, - замечал третий, - а тот
татарин, которого недавно послал к нему из Стамбула сам повелитель
правоверных, - да благословит его пророк! - говорил, что наш шейх в большом
почете у рейс-эфенди, у капудан-паши, - у всех, даже у самого султана". "Да, -
восклицал четвертый, - каждый его шаг благословен небом! Он богат и знатен, но
- вы знаете, что я имею в виду!" "Да, да, - шептались в толпе, - что правда,
то правда, - у каждого свое горе; не желал бы я поменяться с ним долей; он
богат и знатен, но, но..."
На самой красивой площади Александрии у Али-Бану был великолепный дом.
Перед домом раскинулась широкая терраса, выложенная мрамором, осененная
пальмами. Вечером он часто сиживал там и курил кальян. Двенадцать богато
одетых невольников, стоя в почтительном отдалении, ловили его взгляд - у
одного был для него наготове бетель, другой держал зонт, третий - золотые
сосуды с вкусным шербетом, четвертый опахалом из павлиньих перьев отгонял мух
от своего господина, певцы, с лютнями и флейтами, ждали, когда он пожелает
усладить свой слух музыкой; а самый ученый из невольников приготовил свитки,
дабы развлечь его чтением.
Но напрасно ждали они от него знака: ему не угодны были музыка и пение,
ему не хотелось внимать изречениям и стихам мудрых поэтов былых времен, не
хотелось отведать шербета, пожевать бетеля, - даже раб с опахалом из павлиньих
перьев старался напрасно - господин не замечал, когда около него жужжала муха.
И часто прохожие останавливались и дивились на великолепие дома, на
невольников в роскошных одеждах, на все окружавшие его приятности; но затем,
когда они переводили взгляд на сидевшего под пальмами шейха, серьезного и
хмурого, не отводившего глаз от голубоватого дымка кальяна, они покачивали
головой и говорили: "Поистине, этот богач - бедняк. Он, имущий, бедней
неимущего, пророк не дал ему разумения, дабы наслаждаться своим богатством".
Так говорили прохожие, смеялись и шли своей дорогой.
Как-то вечером, когда шейх, окруженный всей земной роскошью, сидел, как
обычно, в тени пальм на пороге своего дома и в одиночестве печально курил