"Джеффри Хаусхолд. Одинокий волк " - читать интересную книгу автора

все. Стащить одну пару - означало натолкнуть на мысль, что это дело рук
бродяги или воришки; пропажу всего уже расценят не как воровство, а скорее
как шутку товарища. Помнится, я давился от смеха, когда подползал к выходу
из кустов.
Разделись они все прямо на лужайке в десяти ярдах от воды. Значит, у
меня был лишь один вариант действий: уловить момент когда последний нырнет в
воду, а первый еще не выберется на берег. Это был большой риск, но грань
риска я уже давно переступил.
За какие-то секунды они попрыгали друг за другом в воду - все, кроме
одного, толстозадого идиота, который принялся боксировать с собственной
тенью и волынил с этим, пока кто-то не схватил его за лодыжку и не сдернул в
речку. Я тут же вылез из своего укрытия и ринулся через лужайку к белью.
Завладел я четырьмя парами, пятая была слишком далеко. Едва я успел
скользнуть за куст ежевики, один уже вылезал на берег. Он даже не взглянул
на вещи (зачем ему?), а я уже полз с их штанами вдоль речки вниз.
Теперь где то место, куда они не будут заглядывать? Влезть на дерево -
опасно: молодые, полные сил ребята, конечно, подумают осмотреть деревья.
Кусты? Они излазят их, как стадо буйволов. Лучшим местом, рассудил я, будет
вода. Кому придет в голову, что шутнику, скорее всего полностью одетому,
взбредет в голову с вещами своих друзей лезть в воду? Двинулся к речке и
спустился в тихую заводь под ивой, полную мусора и веток. Двое из
купальщиков плавали совсем рядом, но свисающие в воду ветви неплохо прикрыли
меня извне.
Мне и не нужны были все эти предосторожности, мой план осуществился с
легкостью, на какую я и не рассчитывал. Парни разом кинулись вверх к мосту,
и до меня эхом от холма доносились их голоса, звавшие какого-то Вилли. Когда
Вилли не обнаружился, они обернули полы рубашек полотенцами и ринулись
обшаривать кусты. Не знаю, осматривали они берег или нет, слышал только, как
один прошел в нескольких шагах от меня, и я нырнул. Наконец, расстроенные,
они направились домой и за Вилли, ничуть не сомневаясь, что именно он
виновник неприятности. Надеюсь, они не поверят его отнекиванию, пока как
следует не вздуют. Сорт людей, на которых сразу падает подозрение в разных
проделках, вполне заслуживает того, что им перепадает.
Вместе с добытыми штанами я поплыл вниз к замеченному с холма островку.
Плыть я мог только на руках. Мое поколение так и не освоило нормальный стиль
плавания кролем, а моему старомодному стилю плаванья толчками ног
по-лягушачьи мешала острая боль. Но все же со своим намокшим тряпичным
плотом я смог держаться на поверхности, а течение сделало все остальное.
Островок был голый, но по берегу было много всякой низкой
растительности, и если держаться к ней поближе, с холма, на котором я лежал
утром, увидеть меня здесь было нельзя. В четырех местах стояли аккуратные
таблички с указанием на запрет ступать на островок. Почему, мне было
непонятно. Очевидно, праздному лодочнику могло захотеться пристать к
островку, но все, что способствует безделью, положено считать аморальным.
Свою одежду и штаны я разложил сохнуть, и сам растянулся под теплыми
лучами солнца. Я не пытался осмотреть свое тело. Намокшая ткань одежды сама
отделилась от поврежденной кожи, и этого было достаточно; вода сработала не
хуже естественных защитных выделений организма.
На своем островке я провел ночь на вторник и весь следующий день.
Возможно, пробыл я там и ночь на среду, не знаю, - счет дням был потерян. Я