"Джеффри Хаусхолд. Одинокий волк " - читать интересную книгу автора

Спрятаться там было невозможно, но Черная шляпа повел себя, как я
рассчитывал. Он торопливо зашагал вверх по переходу, расталкивая пассажиров,
глядя неотрывно вперед, и вскочил на лестницу запасного выхода. Контролер
вернул его. Черная шляпа крикнул, не поднимался ли кто по лестнице.
Контролер, в свою очередь, спросил, кто бы это мог сделать. Черная шляпа
вошел в лифт, и в то время, когда он входил в лифт и оглядывал там
пассажиров, я выскочил из коридорчика и вернулся на платформу.
Поезд еще стоял; если я сяду, то Черная шляпа может сделать то же
самое. Переход на платформу был недлинным, но на нем были два прямоугольных
поворота, и шпик должен был появиться не более пяти секунд после меня. Я
спрыгнул на линию и шагнул в тоннель. Никаких работников метро видно не
было, кроме водителя челнока, но тот был в передней кабине вагона.
Платформе, конечно, была пуста.
За станцией "Альдвич" был прямой тоннель ярдов пятидесяти, уходивший
потом в сторону, стены тоннеля слабо освещались. Выяснять, куда вел
тоннель - не кончался ли он старым шахтным стволом за поворотом, мне было
некогда. Черная шляпа осмотрел вагон и увидел, что меня там нет. Поезд
тронулся, и когда его шум затих, наступила мертвая тишина. До меня еще не
дошло, что мы с Черной шляпой остаемся один на один на глубине сотни футов
под Лондоном. Я лежал, распластавшись вдоль стены темной части тоннеля.
Станция "Альдвич" работает очень просто. Перед прибытием челнока лифт
спускается вниз. Отъезжающие пассажиры заходят в вагон, приехавшие -
направляются к лифту. Когда лифт поднимается, а поезд отходит, Альдвич
становится старой заброшенной шахтой. Вы можете слышать, как капает вода и
колотится ваше сердце.
До сих пор я слышу все это, слышу звуки его шагов, его вопль и ужасный,
ведь все происходит внутри тебя, звук бурления злости. Все это повторялось
эхом бог весть куда ведущего тоннеля. Хорошенькое местечко для души,
брошенной на волю волн судьбы.
Это была самооборона. У него был фонарь и пистолет. Не знаю,
намеревался ли он пустить их в ход. Возможно, он так же боялся меня, как я -
его. Я подкрался прямо к нему под ноги и бросился на него. Ей-богу, я хочу
умирать на людях! Если мне еще когда-нибудь придется делать это, я клянусь:
ни за что не убью живое существо под землей.
Я снял с головы повязку и сунул ее в карман: торчащий из-под шляпы
белый бинт привлекал ко мне излишнее внимание. Затем я поднялся с путей,
вышел с платформы в переход и поднялся на один пролет по лестнице. Когда
лифт спустился, я смешался с толпой отъезжающих и стал ждать прихода поезда.
Когда он пришел, вместе с приехавшими пассажирами я прошел в лифт. На выходе
я протянул контролеру свой билет за шиллинг и получил в ответ удивленный
взгляд: проезд от Холборн стоил всего один пенс. Единственной альтернативой
было притвориться, будто свой билет я потерял, за чем последовали бы
дотошные вопросы.
Я спокойно вышел, никто за мной не следил и не гнался; сел в автобус
обратным рейсом в респектабельный район Кенсингтон. Кто станет искать
беглеца между улицами Кромвель-роуд и Фулхэм-роуд? Я спокойно пообедал и
отправился в кинотеатр думать.
В наше время с его визами и удостоверениями личности человек уже не
может путешествовать, не оставляя следа, который с некоторым усилием, путем
подкупа или доступа к официальным документам можно легко восстановить. В