"Джеффри Хаусхолд. Одинокий волк " - читать интересную книгу автора

землей. Никто, кроме Сола и мистера Вейнера, не мог предполагать, что тем
мужчиной мог быть я. Они оба сочтут восстановление справедливости скорее
делом моей совести, а не полиции.
Этот глаз, будь он неладен, перечеркивал последний шанс найти
пристанище на далекой ферме или в малоизвестной гостинице. Разыскиваемому
человеку с характерной особенностью в английской деревне ни за что не
спрятаться.
Сельскому полицейскому и дела другого нет, кроме как следить, чтобы в
пивных и закусочных соблюдалось скромное благоразумие, на то и закон, чтобы
фермеры не так уж грубо игнорировали сброд "бумагомарателей", которых они
могут читать, а могут и не читать. У сельского бобби, когда он толкает свой
велосипед в гору, только и мечты - схватить настоящего преступника. Тогда
как столичная полиция бывает вынуждена в толпах людей выискивать простого
парня со шрамом или недостающим пальцем на руке, сельский бобби бесцеремонно
и внезапно вваливается ко всякому небогатому человеку, недавно удалившемуся
на покой в деревенский домик (что в любом случае делает его подозрительным),
по самому неотложному делу.
Поэтому не оставалось ничего иного, как жить под открытым небом. Сижу я
на общинной скамейке Уимблдона и думаю, в какую часть Англии податься. Север
страны - более глухое место, но там бывают холодные зимы, суровость же
климата меня не прельщает. Свой родной край, который у меня весь перед
глазами, как подробная военная карта, где знаю массу укромных мест, теперь я
должен обходить стороной. Интересно, что сделали мои арендаторы с тем
джентльменом, который в это время, несомненно, остановился у "Красного
льва", расспрашивая всех обо мне, называя себя "хай-кером", влюбившимся в
нашу деревню. "Хайкер*" - какое отвратительное слово. Оно не имеет никакого
отношения к юным душам моего поколения, которые в твидовых бриджах и крепких
башмаках странствовали от одной гостиницы до другой. Но, ей-богу, это
словечко подходит визгливым англичанкам в тесных шортах и с широкими
глотками, которые всякий прелестный уголок Европы превращают в стойбище для
пикников у Скегнесса**.
______________
* Хайкер - пеший турист, часто путешествующий на попутных машина
"автостопом".
** Скегнесс - излюбленное для воскресных пикников песчаное побережье
на востоке Центральной Англии.

Свой выбор я остановил на юге Англии, предпочтительнее всего - район
Дорсета. Это удаленная от центра область, лежащая между графствами Хэмпшир,
который уж становится простым пригородом столицы, и Девоншир - местом
массового отдыха. Я очень хорошо знаю там одно место, а что еще важнее -
никто не подозревает, что оно мне так хорошо известно. Я никогда не охотился
с местной дорсетской породой собак - катистоками. У меня нет интимных друзей
ближе Сомерсета. Дело, что привело меня в Дорсет, совсем иного порядка и
столь мне дорого, что я о нем никогда и ни с кем не делился.
Порой я веду себя, как шимпанзе, безо всякого стеснения. Но когда я
подумал об этом заветном местечке длиной всего в десять ярдов, я не смог бы
рассказать о нем даже Солу.
Совсем недавно появилась у меня эта привычка - размышлять о себе и
своих поступках. В этих записках я принудил себя к самоанализу: когда я