"Джеймс Хэвок. Мясная лавка в раю (английский андеграунд) " - читать интересную книгу автора

жизнь, посвященную идолу волчьего секса, жизнь, проведенную в поисках алого
фетиша, чтоб увидеть другое. Истинное существование - метаморфоз и
бесконечная ёбля, круг пароксизмов, заряженных спиральной красотой мутации.
Ненасытный промискуитет души дает визионеру рвов порыв завершить
нескончаемый эллипсис этих мгновений, определяя порнографию беспредельности.
Великий Магистр единолично вверяет бразды хромой хромосоме калигулы,
сигнальные костры, зажженные в дорсальной сфере, запускают убийственные
инстинкты. Семя, вскипев, затопляет заколотый анус, пока отлетает дух;
двойственная смертность, что дырявит занавес магнолии.
Теперь кошмар встает предельно явно с замороженных степей, как пробный
камень кобальта и опиума, глубоко засевший в заднице, роскошнейшая
морфология воспоминаний и насилия, в чье логово ведут звериные следы навоза,
спермы и костей, неизгладимая фосфоресценция, что затмевает даже северные
сполохи зимнего солнцестояния. Заключите в объятья Магистра, проглотите его
целиком, чтоб свинья о двух головах порвала ваше сердце руками с первыми
петухами. Приидите и пресмыкайтесь, набивая свой зоб моей черной бешеной
пеной, присоситесь к сочному члену, чьи язвы оплачут религии, до сих пор
неизвестные вашему роду. Здесь, по самые связки погребенные в грязи, вы
получите шанс разглядеть несмываемый ужас, что царит в моих сладких воплях,
расслышать предсмертный хрип, созывающий всех на эту конечную станцию. Я пою
об удушливой плотности вещества, душах-рефлекторах негативного ускорения
мертвой массы, лихорадке белого мяса оживших вонючих мечтаний, невыносимой
муке дыхания, что ослепленное человечество почитает священным. Проклятие
ворона, отметина зверя - и мужчина, и женщина заклеймены стигматами
сокрушительной деградации.
Здесь, внизу, размокая в моей холодной пророческой рвоте, вы
превратитесь в отхожее место для головокружительных бунтов против природы.
Сдаться сейчас означает навлечь на себя проклятие, уступить пустоте всю
еблю, задохнуться навеки в свинцовом каркасе от душной жары на веревках
податливых мук. Мой печной трупный выдох, знойный будто эякуляция
гарротированного лунатика, понуждает взамен совокупиться с землей, устроить
банкет из богатства внутренних океанов, наслаждаясь астральным куннилингусом
оборотничества.
Монументальным вечером стаккато вибраторов мозга темперирует с
рогатого, как телец, флюгера над обреченным замком. Магистр свежует череп
собственной седьмой жены, продевает медную проволоку сквозь мясистую
посмертную маску и закрепляет ритуальное устройство у себя на чреслах, чтоб
обеспечить гениталиям влажную теплую поддержку. Фаллос, весь в шрамах,
вылезает из растянутого рта, покрытый гнойной пленкой. При свете полыхающих
печей Магистр распиливает череп, обнажая скорчившийся мозг, затем обильно
испражняется на матовую патину мембраны, и ждет на четвереньках, пока алчные
борзые вылизывают дочиста его могучий зад. Амебы мозга и амебы экскрементов
растворяются, сливаясь, и коагулируют в некромантические диаграммы;
впечатленье норкового будущего.
Вдоль восточной стены с погребальными нишами, на которой красуется
обезглавленная невеста, прихваченная болтами - филейный желудок, могила для
любителей щекотки; мимо железных дев, сочащихся бордельной мертвечиной,
вдоль оловянной мантии скрипящих селезенок, мимо вассалов, запеченных в
медных свиновидных мульдах, прямо на дубовый пьедестал, где мощно
менструирующая девушка-подросток стоит на четвереньках, словно краб без