"Джеймс Хэвок. Мясная лавка в раю (английский андеграунд) " - читать интересную книгу автора

снижается. Вот они оба лицом к лицу. Ее правый глаз протыкает Шедварда
ненавистью; Люцифер быстро втягивается внутрь из рая девчонок. Он с
хлюпаньем входит в Шедвардовский рассудок, сосет электрическую энергию и
ссыт ее в пустоту.
Из пустой глазницы Лавчайлд выпадает крапчатый боевой барабан, за ним
валятся жирная гусиная гузка и искусственный член, выделяющий жаркую, сажную
лимфу; явно показывая тот хлам, что слагает презренную суть мясника.
Муравьями покрытые циферблаты вываливаются на шнурах, потом парии из свиных
костей, собака в орбите коровы, восьмияйца в восьмимошонках, когтепыль,
каверны внутри котенка, вымыслы из часовни треснувших черепов-бриллиантов,
два заводных моряка, гром, висящий с крюка, кожаные колокола, срезанные с
варёных птичьих рабов, ярко-красный мед в тюрьме головы, замочные скважины,
груди из кобальтовых заклинаний, корабль крысиных кошмаров, кубки коричневых
слез под украшенным блестками деревом и складчатокрылый купидоний колпак с
орхидеями; рушась на кладбище, будто разбитые и разбросанные игрушки в
неоновой детской.
Отмстив, Лавчайлд опять впала в гниль. Это был конец Шедварда; все его
волосы выпали, и остаток дней он нечленораздельно мычал.

ЗОЛОТО ДЬЯВОЛА

Гиллеспи проснулся, потея говном, лицо будто прорезь серебряной пули в
дуле черного пистолета. Полночные шрамы вошли сквозь решетки паноптикума
снаружи, засыпав спящего алыми пнями и привязав все Время к Отмщенью. Неужто
не будет конца сей фекальной головоломке? Гиллеспи был целыми днями вывернут
в бархатных дырах, затравлен луной, что гнила на оси, как заржавленный пенс.
Ее лучи смерти взывали о жертве.
Анальные пакты легко заключить, но они ведут в лабиринты, чей демон
непобедим. Получив предписанье, Гиллеспи копил свой кал в перегонном кубе в
теченье тринадцати лунных циклов, и отливал каждый сбор в ребеночье чучело.
Было вполне очевидно, что данные манекены все еще не вернулись, странствуя
где-то и пожиная морские зубы и звездные слюни, сверхзвуковой аромат
смертных хрипов или темно-лиловые эссенции паранойи, говорящие яйца и тысячи
прочих сокровищ для украшения ямы, где демон сворачивал кольца среди своей
доисторической выставки черепов на колах. Что же с Гиллеспи? Трахнутый в
колыбели призраком ползающих хлыстов, он с юности гнулся под мягким молотом
онейрической патологии; медленно он осознал и награду: способность
показывать самочьи души, еженощно втекающие в него сквозь психический шлюз.
Поначалу он обнаружил только вторичные изменения; расширенные соски,
растущие ногти, способные выдрать мышцы. Вскоре он уже мог менять форму и
цвет своих глаз без всякой косметики; и ему не нужна была бритва, чтоб
удалять с лица волосы - они растворялись по мысленному приказу. С каждым
утробным трупом, что он приносил в жертву демону, новая женская тень
отбрасывала его тело.
В сновиденьях Гиллеспи бродит по мокрым, гермафродитным холлам и
коридорам, где резонирует меланхолия свергнутых королей-животных. Колдуя все
дальше, он гладит горланящий восьмиротый пенис, выплескивает тюльпаны из
складок мошонки, вытаскивает холодные мертвые соматические образования из
оккультных щелей. Головоноги. Гиллеспи ласкает свои твердые груди, сидя на
троне костей, а евнухи молча болтаются в пустоте.