"Мартин Хайдеггер, Карл Ясперс. Переписка, 1920-1963 " - читать интересную книгу автора

реальные возможности этого рода: в ней, например, обсуждается перспектива
трехгодичной гостевой профессуры Хайдеггера в Токио с хорошим жалованием; не
будь у него на тот момент места в Марбурге, кто знает, как сложилась бы
карьера знаменитого шваба, столь красноречиво писавшего о преимуществах
жизни в родной провинции.

Другими словами, бескорыстное парение в чистой среде духа не исключает
искушенности в практических деталях, а низкая оценка тогдашней
университетской философии не только не означает институционального разрыва с
ней, но, напротив, обосновывает право на более сильные институциональные
позиции, чем те, которые занимают критикуемые "посредственности". Оба
корреспондента вынашивают планы реформы немецкой университетской философии в
русле по-разному (но это выяснится чуть позже) понятого "аристократического
принципа", и один из них вскоре попытается воплотить свои планы в жизнь в
радикально изменившихся обстоятельствах.

14

Метаморфозы великих гномов

Пока же "аристократический принцип" проявляется в поднятии планки
истинной философии на такую высоту, что, кроме их самих, на нее никто не
может взобраться. Когда Хайдеггер отказывается от берлинской профессуры,
Ясперс констатирует: "...в Берлине теперь не будет философии... Берлин
падает в цене" (письмо 102). А вот как Хайдеггер судит о Гуссерле:
"...говорит такие тривиальности, что просто жалость берет... люди уже не
следуют за ним" (письмо 16). Ясперс высказывайся о Шелере следующим образом:
"...он был светом обманчивым... я никогда не мог ни ненавидеть его, ни
любить..." (письмо 65). Во всех этих оценках присутствуют пророческие
интонации: философ видится как вождь, за которым должны идти, который должен
быть истинным, а не обманчивым светом, подлинным, а не поддельным (до 1933
года молчаливо предполагалось, что оба корреспондента интуитивно понимают
слово "подлинный" одинаково; потом выясняется, что это совершенно не так).
Число такого рода суждений можно без труда многократно умножить: первые две
трети переписки переполнены профетическими оценками студентов, профессоров и
просто общих знакомых, совершенно неспособных им соответствовать, не
оправдывающих ожиданий, не отвечающих великому призванию. И только в 1936
году находится, наконец, идеальный немецкий студент; им, правда,
оказывается... девятнадцатилетний Фридрих Ницше, текст которого Хайдеггер
посылает Ясперсу: он способен дать "нынешней молодежи пример того, как видит
свою жизнь девятнадцатилетний юноша" (Хайдеггер, письмо 122). "Да, -
соглашается Ясперс, - вот таким должен быть немецкий студент!" Появление
имени Ницше в 1936 году не случайно. Ясперс только что выпустил посвященную
ему монографию, которую Хайдеггер резко отрицатель-

15

Михаил Рыклин

но оценил в одной из своих лекций о Ницше2 (первое публичное