"Михаил Хейфец. Цареубийство в 1918 году " - читать интересную книгу автора

"Тут мы подходим к самому интересному моменту, - писала крупнейший
политолог XX века Ханна Арендт. - Евреи оказались в центре внимания
нацистской идеологии еще до того, как превратились в главную жертву террора
современности. А идеология, желавшая убеждать и мобилизовать немецкий народ,
не могла выбрать себе объект жертвы наудачу. Такая очевидная фальшивка, как
"Протоколы сионских мудрецов" могла лечь в фундамент политического движения
только если она вызывала у людей доверие". [1] .
"Наверно, ничто в то время так не способствовало развитию антисемитизма
и распространению совершенной лжи "Протоколов сионских мудрецов" как
екатеринбургская трагедия", - дополнил ее мысль американский историк Ричард
Пайпс. [2]
Но ведь все это дела давних, 20-х годов, не так ли?
В 1990 году главный раввин Румынии Меир Розен рассказал, наконец,
журналистам о своем многолетнем общении с диктатором Чаушеску:
- Он верил в истинность "Протоколов сионских мудрецов", в то, что евреи
тайно правят миром и способны устранить любого неугодного им правителя.
Поэтому дал разрешение на эмиграцию румынских евреев в Израиль. Не раз мне
удавалось использовать страх диктатора перед всесилием "сионских мудрецов",
чтобы помогать евреям Румынии... [3]
Полвека подобные изгибы исторических судеб, связанные с "Протоколами" и
цареубийством, фиксировались историками лишь за границами великой империи. В
самой же России до начала
70-х гг. о любых подробностях цареубийства молчали. Глухо молчали. Но
вот в 1973 году (как ответ на американский фильм "Николай и Александра") в
ленинградской "Звезде" напечатали советскую версию гибели
Романовых -документальную повесть Марка Касвинова "23 ступени вниз" (ее
вспоминает Андрей Амальрик, в эпиграфе, предваряющем первую часть книги).
Еще через несколько лет по всей стране разнеслись строки ленинградской
поэтессы Нины Королевой, опубликованные в "Авроре":

И в год, когда пламя металось
На знамени тонком,
В том городе не улыбалась
Царица с ребенком.
И я задыхаюсь в бессилье,
Спасти их не властна.
Причастна беде и насилью
И злобе причастна.

Редакцию журнала, естественно, наказали, но тема цареубийства и гибели
империи будто вырвалась из-под крышки запертого Сталиным погреба. Что
заставляло советское общество 70-х гг. пристально вглядываться и заново
переоткрывать историю старинного преступления? Что сделало гибель Романовых
одной из самых злободневных сегодняшних российских тем - в публицистике,
документалистике, кино, театре?
Вот типичный рассказ о духовной дороге к исследованиям по теме
цареубийства авторитетного советского историка профессора Генриха Иоффе:
"Прочитав книгу английского мемуариста и советолога Р. Пэйрса "Конец
русской империи", а затем и другие книги, вышедшие на Западе, я уже не мог
принять официальную точку зрения на то, что произошло в доме Ипатьева (домом