"Михаил Хейфец. Цареубийство в 1918 году " - читать интересную книгу автора

Ипатьева, или Ипатьевским домом, по имени бывшего владельца, часто называют
екатеринбургский ДОН - Дом особого назначения, тюрьму для Романовых. -М.Х.).
Ужас Ипатьевского подвала нравственно потрясал... Я смотрел на фотографию
убитых царских детей и на фотографию семьи моего деда, сделанную заезжим
фотографом еще в начале века в далеком белорусском селе. Снятые на ней пять
сыновей, пять еврейских мальчиков, одетых в одинаковые русские
рубашки-косоворотки, прошли потом через первую мировую войну, революцию,
гражданскую, тридцать седьмой. И погибли все. Сколько было таких мальчиков?

Они шумели буйным лесом.
В них были вера и доверье,
Но их повыбило железом,
И леса нет, одни деревья.

Вставала, вырастала проблема: революция, контрреволюция и цена
человеческой жизни, революция, контрреволюция и мораль. Но в те годы она
была вне нашей историографии". [4]
(Генрих Иоффе - из той группы советских историков, со взглядами которых
в дальнейшем тексте мне придется полемизировать. Тем убедительнее в моих
глазах выглядит эволюция его взглядов, тем типичнее.)
В 70-е годы советская империя находилась на вершине своего могущества:
Ангола и Мозамбик, Вьетнам и Афганистан, Никарагуа и Сальвадор - этапы
большого пути... Но в ту же эпоху все отчетливее осознавался Россией
болезненный, гниющий характер национального бытия ("А что будет? Запустение
будет, вот что" - выразил в одном из лучших тогдашних очерков собственное
предощущение будущего страны преуспевающий партработник). [5].
В поисках спасения от остро пахнувшею запустения в России начали
задумываться о судьбе империи, которую здесь однажды строили и довели до
гибели.
Вот почему с началом духовно-нравственного возрождения русской нации,
какой мне издали, из Израиля, видится сегодня перестройка, в Советском Союзе
одновременно, как бы взрывообразно вздыбился "романовский бум", по
ироническому определению английского журналиста, "громкий стук царских
скелетов в русском шкафу". Самые популярные издания, выходившие миллионами
экземпляров ("Московские новости", "Огонек", "Родина") множество более
специальных журналов ("Слово", "Отчизна"), телепрограммы "Взгляд", "Пятое
колесо", лучший театр страны (Малый) и десятки провинциальных газет и
журналов постоянно напоминали читателям и зрителям подробности ушедшего в
глубины истории расстрела в Екатеринбурге.
Вот несколько отобранных - по моему личному вкусу - картинок с этой
перестроечной выставки.
1989 год. Распря встревожила православную церковь, новая распря. Одна
из зарубежных ветвей православия, Карловацкая церковь, канонизировала как
великомучеников семью последнего русского императора; московская же
патриархия, при поддержке ряда зарубежных епископов, отказалась эту
канонизацию признать. В принципе провозглашая "соборность", т.е. как бы
полную согласованность главных церковных решений, православная церковь на
практике строится на монархическом принципе управления: рядовые клирики не
имеют права оспаривать решений патриарха и Синода, как, скажем, уездные
предводители дворянства некогда не смели ослушаться императорских или