"Михаил Хейфец. Почему Жаботинский не стал еврейским вождем " - читать интересную книгу автора

полусоциалистическими "мошавами" (поселениями), то выбивают лицензии на
крупные предприятия, вроде комбината Мертвого моря (а как быть в сем
варианте с привилегией британских вельмож на получение колониальных
прибылей?), то еще с чем-то... Евреи надоедали начальству непредсказуемой
активностью, неясными, а потому подозрительными целями (ради чего эти
пришельцы из России и Польши так выкладываются в нашем протекторате? Что
задумали?) Лично британские начальники предпочитали простых-простых арабов,
мысленно многие из них были вообще рады отказаться от обещаний, выданных в
Лондоне евреям.
(Чтобы не казалось, что я преувеличиваю меру антисемитизма англосаксов,
процитирую сторонний источник - книгу воспоминаний знаменитого, хотя не
британского, а американского раввина А. Херцберга - как аналогичная ситуация
складывалась в те же годы в англосаксонской Америке: "Когда мне было 16 лет,
я заканчивал школу в Балтиморе и отчаянно нуждался в стипендии для
поступления в колледж. Шел 1937 год... В это время в Германии усилилась
власть нацистов, и антисемитизм в Америке крепчал, как никогда. С трепетом я
шел на собеседование... Его проводил профессор из Университета Джона
Гопкинса, убежденный христианин... Он знал, что я - сын хасидского
раввина... и сказал, что выдвигает меня на стипендию.... Во вторую нашу
встречу я... умудрился сказать что-то вроде того, как глубоко меня потрясло,
что кто-то из людей его круга высказал заботу о сыне раввина... Встав, я
заверил профессора в вечной признательности и спросил, могу ли я как-то ее
выразить. Он ответил тихо, но торжественно: "Молодой человек, в один
прекрасный день вы будете сидеть по другую сторону стола. Став тем, кто
принимает решения, не забывайте помогать наименьшим и наиничтожным"). Вот
так сей благороднейший человек воспринимал еврея в Америке - как существо
"наименьшее и наиничтожное"!)
Палестинские евреи ощущали предубеждения британцев, отталкивание от
них - и потому не верили в возможность той "правозащитной борьбы", которую
рекомендовал им Жаботинский. Их восприятие выразил рабочий лидер Берл
Кацнельсон, напомнивший Жаботинскому талмудическую притчу: "Заблудившийся
путник в лесу делает то, что положено - громко кричит: "Ау! Люди, где вы?"
Кто-то трогает его за плечо. Оборачивается - медведь: "Ну, я тут. Тебе
легче?""
Жаботинский имел немалое, иногда преобладающее влияние на еврейство
Европы, жившее в демократических странах, но - никогда не было у него
серьезной доли влияния в подмандатной Палестине.
(Палестинские еврейские власти предпочитали использовать не борьбу за
"права", а испытанный "русский" метод противоборства: пусть власти требуют
свое, а мы тихо, про себя, проталкиваем свое! Накопим силу, накопим факты и
уж потом предъявим счет. Никто в душе не возражал Жаботинскому, но многие
думали, что надеяться на право, на справедливость в восточном мире - не
слишком умное дело. Тем более что проарабские уступки властей в жизни почти
всегда парализовались самими арабами с их наивной тактикой - "Дайте нам все
или не нужно нам ничего"! - так что евреям не требовалось и особо стараться
со своим бойкотом.)
Кто оказался прав в истории? Она не знает сослагательного наклонения.
Возможно, что предлагаемые Жаботинским "правовые акции" принесли бы бoльшую
пользу, чем осторожная, полуподпольная и терпеливо ждущая момента тактика.
Но вот пример диалектического соотношения интересов. Жаботинский настаивал,