"Михаил Хейфец. Почему Жаботинский не стал еврейским вождем " - читать интересную книгу авторана подходе мерещилось радио, мечтали о скором пришествии телевидения... Этот
информационный потоп придал Европе гигантскую силовую мощь на фоне мира, но... Но граждане континента с трудом удерживались на ногах под шквалом новых гипотез, наваливавшихся на них со всех сторон - каждый месяц, каждую неделю. Потерявшие привычные ориентиры люди не понимали ни себя, ни уж тем более сложную ситуацию в мире - даже в самом близком, в своем отечестве! Изломавшая людей сия социально-психологическая революция возымела в качестве следствия взлет того общественного феномена, которое потом назовут "вождизмом". Уж если мне, грешному и слабому человеку, не добыть самому и проблеска надежды, что я разберусь в разливе свежих идей и понятий, я начну, конечно, искать вверху кого-то высшего, кто видится способным разобраться и решить вместо меня все, что важно для нации, все сложные проблемы! И массы - точно - искали эти лица, кто решался исполнять тяжкую - для самого свободного человека! - работу, поиск истины в условиях недостаточной информации. И, конечно, вождей находили - этаких самоуверенных "таранщиков", искренно убежденных, что уж они-то разбираются в поворотах неожидаемой никем истории. Они действительно оказывались талантливыми и харизматичными, внушавшими безграничное преклонение своим последователям. Эпоха Ленина, Муссолини, Сталина, Гитлера, Мао... Параллельно работал наш герой - Владимир-Зеэв Жаботинский. Многим казалось - по аналогии - что он человек той же плеяды (неслучайно его обзывали "фашистом"). Он возвышался умением анализировать факты, предвидел парадоксальность поворотов истории. Умел внушать преклонение всем, кто в него поверил. Один из самых талантливых и мужественных его учеников однажды Жабо... "Дуче" - вот оно, слово... (Добавлю в скобках, что самое новизну явления подчеркивал филологический факт - в итальянском языке похожего термина земляки Муссолини не нашли, его пришлось заимствовать из латыни. В иврите оно так и не привилось.) Фантастическую журналистскую популярность Жаботинского-журналиста довольно верно объяснили в "Ревю де Женев": "Владение словом у Жаботинского идет от владения мыслью. Его ясные и точные фразы полны сдержанной силы. Он восстанавливает утраченное значение терминов, он цитирует факты и делает из них выводы" (I, 156). Конечно, неизбежно возникает сравнение с Лениным, внушавшим своим соратникам (а через них - современникам), что - "он управлял теченьем мысли, и только потому страной" (Б. Пастернак). Разница между двумя выдающимися деятелями, видимо, заключалась в том, что для Ленина аксиомы, которые он изначально выбрал для себя и от которых неутомимо и бесстрашно отталкивался, управляя мыслью, выглядели сродни религиозным заповедям - они написаны в книгах (Карла Маркса). Если верить в такие аксиомы (как некогда - в скрижали Торы, в заповеди Евангелия, в Коран), то следуй, не колеблясь, за Лениным: он умел мыслить и умел управлять миром в рамках сей системы как никто!.. Но если... Но если система не совпадет с исторической реальностью, что же делать тогда? Жаботинский работал на ином принципе. Он, прежде всего, вскрывал за общепринятыми в обществе понятиями их изначальный, интуитивно вкладываемый смысл. И слушатели, даже не соглашаясь с логикой автора, тем более, с тактикой ("не все же стоит говорить, что думаешь"), невольно погружались в |
|
|