"Альфред Хейдок. Три осечки (Рассказ волонтера из русского отряда Чжаи Цзу-чана)" - читать интересную книгу автора

облачных грядах".
Юрий МЕДВЕДЕВ

Альфред ХЕЙДОК

ТРИ ОСЕЧКИ

(Рассказ волонтера из русского отряда Чжаи Цзу-чана)

Мне безумно хотелось пить. Помню, что мучительная жажда натолкнула меня
на мысль о существовании таинственного дьявола, специально приставленного
ко мне, чтобы он пользовался малейшей моей оплошностью и причинял
страдания... Чем же иначе объяснишь, что час тому назад, когда наш отряд
проходил китайской деревушкой с отменным колодцем, я не пополнил своей
фляжки?
Но тогда я совершенно не ощущал жажды - она появилась спустя самое
короткое время! А последний глоток теплой жидкости пробудил во мне яркую
мечту о затененных ручьях, с журчанием переливающихся по мшистым камням с
дрожащими на них алмазными росинками и о таких количествах влаги, по
которым свободно мог бы плавать броненосец... И я всю ее выпил бы!..
Точно в таком же состоянии, надо полагать, находился Гржебин, правый от
меня в стрелковой цепи: убедившись, что у приятелей тоже ни капли не
раздобудешь,- он пришел в дикую ярость и стал ожесточенно стрелять по
невидимому неприятелю, залегшему точно в куче опенков меж пристроек древней
кумирни. Последняя всем своим до крайности мирным видом - с куполами
тополей и низкими башенками, так наивно и просто глядевшими на нас,- являла
собою как бы воплощение горестного недоумения по поводу тарарама, какой мы
тут подняли.
Свое занятие Гржебин продолжал с такой поспешностью, что вызвал во мне
подозрение о старом солдатском трюке: пользуясь удобным случаем, поскорее
расстрелять обременяющие запасы, оставив лишь действительно необходимое
количество зарядов...
- Ты чего там расшумелся? Разве кого-нибудь видишь?
- А то нет? - злобно отозвался Гржебин.- Можно сказать - всех вижу...
- Пре-кра-тить огонь! - торжественно провозгласил взводный командир,
начав с повышенного голоса и, как по ступенькам, с каждым слогом понижая
его.
Причину распоряжения мы тотчас же уяснили: над нами, брюзгливо и злобно
шипя, с присвистом пронесся первый снаряд полевой батареи - стало быть,
"кучу опенков" решено разнести артиллерией.
Молчание водворилось по нашей цепи. Из собственных локтей я соорудил
подставку для колючего подбородка и равнодушно уставился на обреченную
кумирню - там, мол, теперь все пойдет по расписанию: земля разразится
неожиданно бьющими фонтанами взрывов, невозмутимо спокойный угол ближайшего
здания отделится и сначала полсекунды задумчиво, а потом стремительно
обрушится и погребет под обломками двух-трех защитников, а то - целую
семью... Мечущиеся с места на место фигуры, охрипшая команда - все это
покроется ревом пожара, а поле за ним усеется бегущими серыми куртками...
Мы будем стрелять им вдогонку - и так изо дня в день, пока... К черту
"пока" - волонтер меньше всего думает о смерти...