"Альфред Хейдок. Три осечки (Рассказ волонтера из русского отряда Чжаи Цзу-чана)" - читать интересную книгу автора

- Смотри, как перья летят! - крикнул мне Гржебин. указывая рукою на храм:
с него роем слетали черепицы, и в стеке показалася брешь.- Каково-то богам
- а?
Мне не понравилась злобность его замечания: разве смиренные лики Будд не
являлись такими же страдательными лицами, как мирные поселяне, которым
генеральские войны жарили прямо в загривок? Финал уже наступил. Осипшая
глотка командира изрыгнула краткое приказание - наша цепь бегом пустилась к
полуразрушенным зданиям. В неизбежной суматохе, которая неминуема в атаке и
всегда вызывает презрение у истинного военного, ибо нарушает стройность
шеренги, я и Гржебин неслись рядом, обуреваемые не кровожадностью, а
единственным желанием поскорее добраться до колодца.
И все-таки мы добежали далеко не первыми: муравейник тел копошился у
колодца, стремительно припадая к туго сплетенной корзинке, заменяющей у
китайцев христианскую бадью. Эти несколько минут задержки между томительным
желанием и его осуществлением переполнили у Гржебина чашу терпения, кстати
сказать, отличающуюся удивительно малыми размерами... Потоптавшись на
месте, как баран перед новыми воротами, он вдруг разразился многоэтажной
бранью.
- Посмотрите! - кричал он, указывая пальцем на уцелевшую в глуби
полуразрушенного храма статую Будды.- По этой штуке было выпущено шесть
снарядов - сам считал! Все кругом изрешечено, а эта кукла цела - хоть бы
хны!.. Можно подумать, что тут ребятишки забавлялись, бабочек ловили.
Хаха-ха! Клянусь - сегодня он будет с дыркой! - закончил он неожиданным
возгласом и торопливо стал закладывать новую обойму в винтовку.
- Не трожь чужих чертей! - хриплым басом пытался увещевать его бородач,
забайкальский казак.- Беды наживешь!
Но было уже поздно: Гржебин спустил курок. Мы услышали звонкую осечку -
выстрела не последовало. Это произвело такой эффект, что несколько голов со
стекающей по щекам водой оторвались от ведра и вопросительно уставились на
стрелка.
- Я сказал - не трожь.., - начал было опять забайкалец, но Гржебин,
моментально выбросив первый патрон, вторично спустил курок и... опять
осечка!
Жуткое любопытство загорелось во всех глазах. Многие повскакивали с мест
и полукругом окружили стрелка, который с бешенством вводил в патронник
новый патрон и сам заметно побледнел. Я понял: бессмысленное кощунство,
обламывающее зубы об молчаливое, но ярко ощущаемое чудо явилось тем именно
напитком, который мог расшевелить нервы таких ветеранов, как эти ограки
всех вообще войн последнего времени.
Я застыл в страстном ожидании. Мои симпатии неожиданно совершили скачок и
очутились всецело на стороне задумчивой со скорбным лицом фигуры в храме: я
с трепетом ждал третьей осечки, как дани собственной смутной веры в страну
Высших Целей, откуда иногда слетали ко мне удивительные мысли...
И она стукнула явственно, эта третья осечка...
- Довольно! - закричал я, вспомнив, что у Гржебина еще осталось два
заряда, но тут произошло нечто: Гржебин еще раз передернул затвор и с
изумительной стремительностью - так, что никто не успел и пальцем
пошевелить - уперся грудью на дуло, в то же время ловко ударив носком
башмака по спуску.
Выстрел последовал немедленно.