"Ричард Хелл. Пустоид" - читать интересную книгу автора

Пизда, задница, член, сиськи, поршень, коробка передач, педали...
<(прим.переводчика: в данном случае обыгрывается созвучие английских слов
petals - лепестки и pedals - педали. Опять же, можно было бы поднапрячься и
подыскать созвучные слова на русском, но переводчик решил сохранить
авторские образы. - ТП.)> В конце концов, это всего лишь мы, кто обнаружен и
разоблачен - в комнате, где сношаются Рот и Мелисса. Они нас не замечают.
Они нас не видят! Мы нереальны! Мы только глючимся. Мы даже не можем
побиться головой о стену - мы просто проходим сквозь и падаем... падаем
непонятно куда... и приземляемся в позе лотоса, и обсуждаем стратегию. Если
мы не в состоянии понять, нам охота хотя бы пощекотать свои нервы. Как
странно чувствовать себя униженным и оскорбленным, когда ты совсем один!
Но Рот по-прежнему не может заснуть. Когда он голый встает с кровати,
выпутываясь из простыней, Мелиса приоткрывает глаз. Он говорит ей: Спи, спи.
А мне нужно тут кое-что сделать. Я скоро вернусь. Он оставляет ее на
кровати, она лежит, подтянув колени к груди.
Он выходит в другую комнату и садится в кресло, сна - ни в одном глазу,
он знает, что клетки мозга, которые не восстанавливаются, загниют у него в
голове - он чувствует, как они отмирают, - если он будет лежать в постели,
когда у него бессонница. Он сидит в кресле, и лампа сбоку от кресла
неразборчиво пересыпает песок в песочных часах своего желтого света. Он
сидит в кресле, время от времени фокусируя взгляд на черном окне в
хрустально острой усталости, в пронзительной скуке - такой знакомой и
близкой. Ему так же просто войти в ощущение близости, как и самому этому
ощущению. Близость - удобная и уютная, а ощущение - это стена. Но это всего
лишь молоденький мальчик, который сидит в одиночестве, ночью, покуривая
сигарету, пока его девушка спит за стеной. Он растерян и парализован
распознанной мыслью, что люди любят либо плоды своего воображения, либо
вообще все, но обязательно что-нибудь любят, в то время, как он, мистер
Блэк, все ненавидит - и что тогда остается? Его собственный разум, который
противен ему больше всего остального. Вот он, наедине со своим сознанием,
все тот же старый вампир. Его это заводит. О Господи. Я обречен, думает он.
Ням-ням, объедение. Но он также осознает, что он сейчас предает человека,
который обожает Мелиссу. А дальше приходят такие мысли: я всего лишь
бессодержательная метафора для... и даже не я, а мой разум, где происходят
эти искажения, он всего лишь метафора, случайный аналог, параллель для...
чего-то другого, что происходит на самом деле. Когда же я выберусь из своего
сознания, сойду с ума и попаду в это "что-то другое"? В голове - пусто.
Открытые глаза ничего не видят. Он доступен. Для... нет... он начинает
качаться в кресле. Кресло скрипит. Он старается качаться плавне, и скрип
умолкает, он качается плавно-плавно, вперед-назад, беззвучно, как человек,
погружающийся в дремоту, он качается плавно-плавно... отяжелевшие веки,
терпимый вступительный взнос - два доллара, руки со следом, чтобы положить в
рот, на который есть деньги у каждого - твоя интересная внешность, на тебя
очень приятно смотреть: дай мне лицо, и я посмотрю на него приятно, я
полюблю этот взгляд, а потом я пройду посвящение и вступлю в...
приключение... испытание... <(прим.переводчика: здесь и чуть выше
обыгрывается похожесть английских слов trail - след и trial - испытание. -
ТП.)> где каждый медленно падает на свой собственный остров, и его
преподносят, как вишню, на добросовестно произведенном, чтобы исполнить твои
желания, вмятина, прорезь, входишь туда, где ждут сиськи, исподволь истекая,