"Эрнест Хэмингуэй. Праздник, который всегда с тобой" - читать интересную книгу автора

(5) Законная (франц.).

(6) Постоянная (франц.),

(7) Молодой человек (франц.).


Эзра Паунд и его "Бель Эспри"


Эзра Паунд был всегда хорошим другом и всегда оказывал кому-то услуги.
Его студия на Нотр-Дам-де-Шан, в которой он жил со своей женой Дороти, была
так же бедна, как богата была студия Гертруды Стайн. Но в ней было много
света, и стояла печка, и стены были увешаны картинами японских художников,
знакомых Эзры. Все они у себя на родине были аристократами и носили длинные
волосы. Когда они кланялись, их черные блестящие волосы падали вперед. Они
произвели на меня большое впечатление, но картины их мне не нравились. Я их
не понимал, хотя в них не было тайны, а когда я их понял, то остался к ним
равнодушен. Очень жаль, но я тут ничего не мог поделать.
А вот картины Дороти мне очень нравились, и сама Дороти, на мой взгляд,
была очень красива и прекрасно сложена. Еще мне нравилась голова Эзры работы
Годье-Бржески и все фотографии творений этого скульптора, которые показывал
мне Эзра и которые были в книге Эзры о нем. Кроме того, Эзре нравились
картины Пикабиа, но я тогда считал их никудышными. И еще мне не нравились
картины Уиндхема Льюиса, которые очень нравились Эзре. Ему нравились работы
его друзей, что доказывало глубину его дружбы и самым губительным образом
отражалось на его вкусе. Мы никогда не спорили об этих картинах, так как я
помалкивал о том, что мне не нравилось. Я считал, что любовь к картинам или
литературным произведениям друзей мало чем отличается от любви к семье и,
следовательно, критиковать их невежливо. Порой приходится немало вытерпеть,
прежде чем начнешь критически отзываться о своих близких или родных жены; с
плохими же художниками дело обстоит проще, потому что они, в отличие от
близких, не могут сделать ничего страшного и ранить в самое больное место.
Плохих художников просто не надо смотреть. Но даже когда вы научитесь не
смотреть на близких, и не слышать их, и не отвечать на их письма, все равно
у них останется немало способов причинять зло. Эзра относятся к людям с
большей добротой и христианским милосердием, чем я. Его собственные
произведения, если они ему удавались, были так хороши, а в своих
заблуждениях он был так искренен, и так упоен своими ошибками, и так добр к
людям, что я всегда считал его своего рода святым. Он был, правда, крайне
раздражителен, но ведь многие святые, наверно, были такими же.
Эзра попросил, чтобы я научил его боксировать, и вот как-то вечером во
время одного из таких уроков у Эзры в студии я и познакомился с Уиндхемом
Льюисом. Эзра начал боксировать совсем недавно, и мне было неприятно учить
его в присутствии его знакомого, и я старался, чтобы он показал себя с
лучшей стороны. Однако это не очень получалось, потому что Эзра привык к
приемам фехтования, а мне надо было научить его работать левой и выдвигать
вперед левую ногу, а потом уже ставить параллельно ей правую. Это были самые
элементарные приемы. Но мне так и не удалось научить его хуку левой, а