"Эрнест Хемингуэй "...оставаться самим собой..." (Избранные письма, 1918-1961) " - читать интересную книгу автора

18 ноября 1928 года
Скотту и Зельде Фицджеральд
Сент-Луи с

Дорогие Скотт и Зельда,

поезд взбрыкивает и бросает из стороны в сторону (слава богу, не
кренится). Мы прекрасно провели время - вы оба были просто замечательны.
Простите мое занудство. Я боялся опоздать на поезд, и мы приехали на вокзал
слишком рано. Когда вас задержал фараон, я позвонил со станции и объяснил
ему, что ты великий писатель, фараон был очень любезен. Он сказал, что ты
тоже сказал ему, что я великий писатель, но что он ни об одном из нас ничего
не слышал. Я быстро изложил ему сюжеты твоих наиболее известных рассказов.
Он сказал - передаю дословно - "Похоже, он первоклассный малый". Вот как
говорят фараоны. Вовсе не так, как в книжицах Каллагана...*
______________
* Каллаган, Морли - американский журналист, писатель. В 20-е годы
работал с Хемингуэем в "Торонто дейли стар". Полин Пфейфер - американская
журналистка, вторая жена Хемингуэя.



ЭРНЕСТ

13 сентября 1929 года
Скотту Фицджеральду
Андей, Франция

Дорогой Скотт,

отвратительное состояние депрессии, когда терзаешься, хорошо ли, плохо
ли ты написал - это и есть то, что называется "награда художнику".
Бьюсь об заклад, все получилось дьявольски хорошо. И когда ты собираешь
вокруг себя этих слезливых пьянчуг и начинаешь плакаться, что у тебя нет
друзей, ради бога, внеси поправку. Если ты скажешь, что у тебя нет друзей,
кроме Эрнеста - паршивого короля романов с продолжением, - то и этого будет
достаточно, чтобы их разжалобить.
Ты не выдохся и знаешь еще предостаточно, и если тебе кажется, что
запас твоих жизненных познаний иссякает, рассчитывай на старину Хема. Я
расскажу тебе все, что знаю: кто с кем спал и кто раньше или позже женился -
все, что тебе потребуется...
Летом неохотно работается. Нет ощущения приближающейся смерти, как это
бывает осенью - вот когда мы беремся за перо. Пора расцвета проходит у
всех - но мы же не персики и это не значит, что мы гнием. Обстрелянное ружье
делается только лучше, равно как и потертое седло, а уж люди тем более.
Утрачивается свежесть и легкость, и кажется, что ты никогда не мог писать.
Зато становишься профессионалом и знаешь больше, и когда начинают бродить
прежние соки, то в результате пишется еще лучше.
Посмотри, что получается на первых порах: творческий порыв, приятное