"Эрнест Хемингуэй. Мой старик" - читать интересную книгу автора

Эрнест Миллер Хемингуэй

Мой старик

Теперь, когда я об этом думаю, мне кажется, что моему старику сама
природа предназначила быть толстяком, одним из тех маленьких, кругленьких
толстячков, какие встречаются повсюду, но он так и не растолстел, разве
только под конец, а это было уже не страшно, потому что тогда он участвовал
только в скачках с препятствиями, и ему можно было прибавлять в весе. Помню,
как он натягивал прорезиненную куртку поверх двух фуфаек, а сверху еще
толстый свитер, и утром заставлял меня бегать вместе с ним по жаре. Бывало,
он приедет из Турина часам к четырем утра и отправляется в кэбе на ипподром,
берет из конюшни Раццо какого-нибудь одра на проездку, а потом, когда все
кругом еще покрыто росой и солнце только что всходит, я помогаю ему стащить
сапоги, он надевает спортивные туфли и все эти свитеры, и мы принимаемся за
дело.
- Двигайся, малыш, - скажет он, бывало, разминая ноги перед дверями
жокейской. - Пошли.
И тут мы с ним пускаемся рысцой по скаковой дорожке, он впереди, обежим
раза два, а потом выбегаем за ворота на одну из тех дорог, что идут от
Сан-Сиро и по обе стороны обсажены деревьями. На дороге я всегда обгонял
его, я умел бегать в то время; оглянешься, а он трусит легкой рысцой чуть
позади, немного погодя оглянешься еще раз, а он уже начинает потеть. Весь
обливается потом, а все бежит за мной по пятам и смотрит мне в спину, а
когда увидит, что я оглядываюсь, ухмыльнется и скажет: "Здорово потею?"
Когда мой старик ухмылялся, нельзя было не ухмыльнуться ему в ответ. Бежим,
бывало, все прямо, к горам, потом мой старик окликнет меня: "Эй, Джо!" -
оглянешься, а он уже сидит под деревом, обмотав шею полотенцем, которым был
подпоясан.
Повертываешь обратно и садишься рядом с ним, а он достает из кармана
скакалку и начинает прыгать на самом припеке, и пот градом льется у него с
лица, а он все скачет в белой пыли, и скакалка хлопает, хлопает - хлоп,
хлоп, хлоп, - а солнце печет все жарче, а он старается все пуще, скачет взад
и вперед по дороге. Да, стоило посмотреть, как мой старик скачет через
веревочку. Он то крутил ее быстро-быстро, то ударял о землю медленно и на
разные лады. Да, надо было видеть, как глазели на нас итальяшки, шагая мимо
по дороге в город рядом с крупными белыми волами, тащившими повозку. Видно
было, что они принимают моего старика за полоумного. И тут он начинал так
крутить веревку, что они останавливались как вкопанные и смотрели на него, а
потом понукали волов и, ткнув их бодилом, снова трогались в путь.
Я сидел под деревом и, глядя, как он работает на самом припеке, думал -
хороший у меня старик. Смотреть на него было весело, и работал он на
совесть, и заканчивал настоящей мельницей, так что пот ручьями струился у
него по лицу, а потом вешал скакалку на дерево и, обмотав полотенце и свитер
вокруг шеи, садился рядом со мной, прислонившись к дереву.
- Чертова эта работа - сгонять жир, Джо, - скажет он, бывало, и,
откинувшись назад, закроет глаза и сделает несколько долгих, глубоких
вздохов, - теперь не то, что в молодости. - Потом постоит немножко, чтобы
остынуть, и мы с ним рысцой пускаемся в обратный путь, к конюшням. Таким
манером он сгонял вес. Это не давало ему покоя. Другие жокеи одной ездой