"Маргарита Хемлин. Прощание еврейки " - читать интересную книгу автора

Самуил Яковлевич поднимается на крышу, смотрит в небо. Чистое-чистое. Звезды
мигают. Вся Москва как на ладони - если вниз и вдаль посмотреть (дом
шестиэтажный, крепкий, 1879 года постройки). Правда, темень -
светомаскировка, но различить кое-что можно.
Прошло часа два дежурства. Ничего. И тут рев самолета. Прямо над
головой Самуила Яковлевича. Как машина подкралась к человеку - непонятно. Но
прямо над головой ревет, даже вроде пикирует. В руках у Самуила Яковлевича
большой совок - песочный, корзина с песком рядом, ведра с водой, кочерга
неподалеку. Он же для зажигалок готовился и настраивался. А здесь самолет.
Надо заметить, что Юра часто без позволения ночью прибегал на крышу.
Посмотреть, помочь. Самуил Яковлевич его гнал, но крыша большая, не
прогонишь.
В тот самый момент, когда самолет куражился над Самуилом Яковлевичем,
Юрка прыгал рядом и показывал язык немецкому асу.
Сколько кружил самолет над их головами - неизвестно. Покружил и дальше
полетел. Только тогда Самуил Яковлевич пришел в себя. Совок отбросил, с
силой, с грохотом. Руки над собой вскинул, кулаки сжал и прошептал: "Бог
Исаака, Авраама, Израиля! Покарай его! Покарай его!".
И в ту же минуту, средь ясного, как говорится, неба, прогремел гром,
блеснула гроза - прямо огнем полыхнуло.
Юрка вцепился в Самуилов пиджачок, страшно. А Самуил Яковлевич кричит,
машет кулаками в сторону улетевшего самолета: "Я проклинаю тебя! Я проклинаю
тебя!". И что-то подобное.
И самолет, еще видный вдалеке, вспыхнул и ринулся вниз. Ну, черный
шлейф и так дальше.
Юрка орет, Самуил Яковлевич стоит как вкопанный и показывает рукой в
сторону бывшего самолета: "Смотри, мальчик, мы победили!".
Утром к Самуилу Яковлевичу зашла Юркина мама и попросила пуговицу -
пришить к штанам сына, так как он все время куда-то тратил пуговицы. Тогда у
мальчишек была мода торговать на толкучках домашними пуговицами. Или того
хуже - на Тишинке у зевак пуговицы срезать, а на Палашах продавать. И
наоборот. На выручку покупали табак, доход пускали в дым.
Самуил Яковлевич уже много пуговиц посрезал с сыновней одежки и
передарил Юрке. Хоть всякий раз и предупреждал, что в последний, и что про
Тишинку и Палаши ему отличнейшим образом известно.
На просьбу об очередной пуговице Самуил Яковлевич ответил согласием, но
попросил, чтобы Юрка зашел к нему лично.
Юрка явился, стал канючить, что пуговицы теряются, так как мама слабо
пришивает - ниток жалеет.
Самуил Яковлевич, не слушая, обратился к Юрке:
- Юрий, у меня к тебе серьезный разговор. Ты про то, что сегодня ночью
на крыше было, никому не рассказывал?
Мальчик оживился:
- Про то, как наши самолет сбили?
Самуил Яковлевич торопливо подтвердил:
- Да, как наши...
- А что? Весь город видел, наверное. Здорово, правда? Вы мне две
пуговицы дайте. Про запас. Пожалуйста.
Самуил Яковлевич дал.
Самуил Яковлевич сидел на стуле и размышлял. По всему выходило, что