"Вера Хенриксен. Сага о королевах " - читать интересную книгу автора

Над долиной Лера - гром,
Море выгнулось бугром,
Это буря в бреги бьет,
Лютым голосом ревет,
Потрясая копием!*
______________
* Перевод Г.Кружкова.


Буря, разыгравшаяся сегодня на Ёталанде, лишь усиливает мое смятение.
Завывает ветер, в тон ему постанывают стены конюшни, где я сейчас сижу.
Потрескивают балки, качается сбруя, и встревоженно ржут лошади.
Я решился выйти из дома, чтобы усмирить молитвами бурю, чтобы она
оставила в покое мою бедную душу. Меня валило с ног, но я упорно подставлял
ветру лицо, держась негнущимися пальцами за угол конюшни. Снег не успевал
таять на щеках, и скоро я совсем заледенел.
Но смятение не покинуло моей души.
Я вернулся в конюшню. Подошел к лошади, которая знала и любила меня.
Она напоминала мне о прошлом - о том времени, когда у меня самого была
собственная конюшня. Как бы я хотел сейчас пуститься вскачь по зеленым лугам
и долам вслед за охотничьим соколом. Напрасные мечты.
Когда порывы ветра немного утихали, я слышал, как шевелятся, вздыхают,
похрапывают и стонут рабы, спящие на чердаке конюшни. И еще я слышал другие
звуки... пробуждающие желание... Сладострастные стоны мужчины и женщины,
решивших найти друг у друга защиту от холода ночи.
О Господь милосердный! Я думал, что победил в себе это.
Мне давно уже пора спать, взобраться на чердак и укрыться овечьей
шкурой. У меня нет права сидеть одному ночью и предаваться размышлениям. Ни
время, ни силы не принадлежат мне. Я не могу лишить себя сна, потому что
тогда не смогу работать в полную силу. И я не имею права писать свои
презренные мысли на пергаменте королевы Гуннхильд. Я просто вор.
Ну вот, я наконец смог признать, что не только раб, но и вор. И я
понимаю, почему рабы воруют.
Казалось бы, какое значение имеет одежда и еда, когда раб ни единой
секунды не принадлежит себе, не имеет права на собственность? Монах может
быть счастлив и не иметь ничего, его цель - служить Богу. Но человек всегда
хочет иметь что-то свое и противостоять этому желанию трудно. Особенно для
раба. Если это желание возьмет верх над рабом, никакое наказание в мире его
уже не остановит.
И вот я сижу на овечьей шкуре, принесенной с чердака, сижу прямо на
полу. Передо мной косая табуретка, которую я взял из хлева. На табуретке
лежит пергамент, а рядом стоит чаша с чернилами. Свет мне дает вонючая
жировая лампа с острым шипом на подставке, который я воткнул в земляной пол.
То, что я взял жир и чернила, тоже воровство.
Мне жарко от стыда, а не от боязни наказания. Я знаю, что отличаюсь от
других рабов. Я не полезу за словом в карман и не боюсь наказания. Если боль
послана мне в наказание Богом, то надо принимать ее с благодарностью.
Мне стыдно перед Богом и другими рабами.
Но перед королевой мне не стыдно.