"Фрэнк Херберт. Досадийский эксперимент (Авт.сб. "Досадийский эксперимент")" - читать интересную книгу автора

было еще одно генетическое украшение, смущавшее Говачинов: рыжие волосы.
Он был человеческим эквивалентом скульптуры из зеленого камня, которую
можно было найти здесь, на Тандалуре, в доме каждого Филума. Маккай
обладал лицом и телом Бога-Лягушки, Дарителя Закона.
Как объяснил ему старый наставник, в присутствии Маккая ни один Говачин
не может избавиться от чувства благоговейного трепета, особенно когда
Маккай улыбается. Им приходится скрывать свою невольную реакцию,
коренящуюся в тех предостережениях, которые каждый Говачин выучил еще в
том возрасте, когда цеплялся за спину матери.
"Вооружись!" - подумал Маккай.
Продолжая улыбаться, он остановился, сделав предписанные ритуалом
восемь шагов, обвел взглядом комнату, а затем сконцентрировал внимание.
Святилище было ограничено зелеными кристаллическими стенами. Занимаемое им
пространство было невелико, это был слегка приплюснутый овал, составляющий
около двадцати метров в самом длинном месте. Сквозь единственное окно
проникал мягкий послеполуденный свет золотистого солнца Тандалура. Сияющие
желтые лучи создавали прямо перед Маккаем специально задуманный "духовный
круг". Свет был сфокусирован на старом Говачине, сидевшем, широко
раскинувшись, в коричневом собакокресле, которое поддерживало его локти и
перепончатые пальцы. Справа от Говачина стоял искусно сработанный
деревянный вращающийся столик на витой ножке. На столике находился только
один предмет: металлический ящичек матово-голубого цвета, около пятнадцати
сантиметров длиной, десять сантиметров шириной и шесть высотой. Сзади за
голубым ящичком в ритуальной позе слуги-охранника стоял одетый в красную
рясу Врев, боевые жвалы которого были аккуратно спрятаны в нижних складках
лицевой щели.
Этот Филум проводит посвящение Врева!
Эта мысль наполнила Маккая беспокойством. Билдун не предупредил его о
Вревах на Тандалуре. Этот Врев указывал на возникшую среди Говачинов и
достойную сожаления склонность к особого рода насилию. Вревы никогда не
исполняют танцев веселья, а только танцы смерти. А здесь был наиболее
опасный Врев, Врев женского пола, на что указывали челюстные мешки,
находящиеся за жвалами. Где-то поблизости должны находиться два Врева
мужского пола, дополняющих плодную триаду. Вревы никогда не решались
покидать свой дом без своей триады.
Маккай осознал, что он больше не улыбается. Эти проклятые Говачины! Они
знали, какой эффект окажет на него присутствие женщины-Врева. За
исключением Бюро, где действовало специальное освобождение от обета,
общение с Вревами требовало наибольшей осторожности, чтобы избежать
нанесения обиды. А так как они постоянно обменивались членами триад, у
Вревов образовывались расширенные семейства гигантских размеров, в которых
нанесение обиды одному члену семьи означало нанесение обиды всем.
Эти размышления совсем не были связаны с холодком в спине, который
Маккай испытал при виде голубого ящика на вращающемся столике. Он все еще
не знал названия Филума, но зато знал, что это за ящик. Он чувствовал
исходящий от него особый запах древности. Число доступных ему вариантов
выбора сократилось.
- Я знаю тебя, Маккай, - сказал старый Говачин.
Он произнес ритуальную фразу на стандартном языке галач, слегка
картавя, и этот факт указывал на то, что он редко покидал эту планету. Его