"Фрэнк Херберт. Досадийский эксперимент (Авт.сб. "Досадийский эксперимент")" - читать интересную книгу автора

концов. И камень - он произошел от естественной земли, где все только
изменялось, не имея начала и конца. Все вместе, ящик и содержимое,
представляли собой окно в душу любимцев Бога-Лягушки. А теперь они обучают
Врева в качестве Слуги Ящика.
Маккай задал себе вопрос, почему Говачин выбрал смертоносного Врева, но
спросить вслух не посмел. Голубой ящик, однако, был совсем другим делом.
Он означал, что планета по имени Досади будет наверняка здесь названа.
Открытие Бюсаба вот-вот должно было стать объектом говачинского Закона.
То, что Говачины предугадали операцию Бюро, делало честь их источникам
информации. Во всем в этой комнате чувствовался тщательный подбор. Маккай
придал лицу маску расслабленности и оставался безмолвным.
Казалось, что старый Говачин не был этим доволен. Он сказал:
- Когда-то ты очень позабавил меня, Маккай.
Это могло быть комплиментом, а могло и не быть им. Трудно сказать. Даже
если это комплимент, то, исходя от Говачина, он должен содержать в себе
некоторые оговорки, особенно в юридических вопросах. Маккай сохранял
молчание. Этот Говачин обладал большой властью, в этом сомнений быть не
могло. Тот, кто оценит его неправильно, услышит финальную трубу Судебного
Зала.
- Я наблюдал, как ты обсуждал в наших судах свое первое дело, - сказал
Говачин. - Ставки тогда были девять и три десятых против трех и восьми
десятых, что мы увидим твою кровь. Но ты закончил свою речь, показав, что
ценой свободы является вечная небрежность. Это наполнило завистью многих
Легумов. Твои слова пронзили кожу говачинского Закона и добрались до его
плоти. И в то же время ты развеселил нас. Это был мастерский ход.
До этого момента Маккай даже не подозревал, что кто-то может найти
что-нибудь забавное в его первом деле, однако обстоятельства указывали на
искренность слов старого Говачина. Вспоминая это первое дело, Маккай
попытался заново оценить его в свете такого нового подхода. Он помнил то
дело хорошо. Говачины обвинили Младшего Магистра по имени Клодик в
нарушении им самых священных обетов в результате выполнения им юридических
обязанностей. Преступление Клодика заключалось в том, что он освободил
тридцать одного Говачина из-под юрисдикции говачинского Закона с той
целью, чтобы они могли перейти на службу в Бюсаб. Злополучный обвинитель,
всеми любимый Легум по имени Пиргатуд, стремился занять место Клодика и
сделал ошибку, пытаясь добиться прямого обвинения. Маккай в то время
думал, что мудрее было бы попытаться дискредитировать правовую структуру,
привлекшую Клодика к суду. Это перенесло бы судебное решение в компетенцию
общественного голосования, и досрочное смещение Клодика с должности,
несомненно, было бы выбрано большинством. Видя подобное представление
дела, Маккай атаковал обвинителя, представив его узколобым законником и
ярым сторонником Старого Закона. Победа была достигнута относительно
легко.
Однако когда процедура дошла до ножа, Маккай почувствовал глубокое
отвращение. О том, чтобы продать Пиргатуда назад, в его собственный Филум,
не было и речи. Бюсабу был необходим Легум не-Говачин... он был необходим
всей остальной не-Говачинской вселенной. Немногие другие не-Говачины,
добившиеся статуса Легума, все были мертвы, и все они до одного погибли в
Судебном Зале. Враждебность по отношению к говачинским мирам росла.
Подозрения наслаивались на подозрения.