"Филипп Эриа. Золотая решетка [H]" - читать интересную книгу автора

затерявшегося где-то среди зданий квартала Шапитр. Прежде чем войти, она еще
раз сверилась с адресом, нацарапанным на бумажке, и взглянула на вывеску;
именно здесь должны были собраться несколько человек, собраться тайно - под
предлогом празднования рождества, в котором согласилась принять участие и
Агнесса; присмотревшись к дому, более чем невзрачному, она подумала, что
самый выбор места для собрания такого рода и в такие времена прекрасно
соответствовал характеру ее подруги. "Я не могла отказать ей, как в прошлом
году", - подумала она, проходя через помещение кафе и спускаясь по лестнице,
согласно указанию в записке. С тех пор как Агнесса овдовела, прошло два
года, и обычная ссылка на вдовство сейчас уже вряд ли прозвучала бы
убедительно.
Подруга Агнессы суетилась вокруг стола и в ожидании гостей расставляла
холодные закуски. Она сразу пожаловалась Агнессе, что не нашла почти ничего
из продуктов, которые думала достать, и, рассказывая о своей неудаче, не
выпускала изо рта пустого мундштука, который заменял ей сигарету. Агнесса
вручила подруге литр оливкового масла, сообщила, что сын ее, о котором та
осведомлялась, вполне здоров, и в ответ услышала, что ей поручается
отправиться на вокзал: трое журналистов, проживающих в Лионе и приглашенных
на сочельник, прибудут с ближайшим поездом, но место встречи им сообщено не
было.
- Вы их сразу узнаете, - сказала Агнессе хозяйка и распорядительница
сегодняшнего вечера. - Девушка и два молодых человека. Особенно их не
расспрашивайте. Пусть лучше расскажут свои новости за столом. Это нам
заменит закуску.
Во внутреннем помещении вокзала Сен-Шарль было почти безлюдно;
затемнение, хотя и весьма относительное, превратило железнодорожные пути в
мертвую пустыню, уходившую куда-то вдаль, во мрак, которому не могли
противостоять редкие и зловещие отблески света. Стеклянный свод тоже был еле
виден, крыша уходила куда-то вверх, где уже безраздельно господствовал
холод. Морозный воздух застыл в неподвижности, которая нарушалась лишь в те
мгновения, когда вдруг открывали дверь, наглухо зашторенную синим, - она как
бы нехотя поддавалась человеческой руке и тут же снова уступала напору
ветра, так и не дав уловить очертания человеческой фигуры. Люди быстро
перебегали от одного островка света к другому, исчезали из глаз,
окликали друг друга. Было что-то нелепое в этих бредовых движениях, в этом
псевдозатемнении, в игре света и теней, и обычная на всех ночных вокзалах
бездушная атмосфера безразличия ощущалась еще сильнее на этих
железнодорожных путях, упирающихся в тупик.
На доске железнодорожного расписания появилась надпись, сообщавшая о
том, что поезд из Лиона опаздывает. Агнесса решила посидеть пока у буфетной
стойки. Весь остаток вокзального оживления нашел себе приют здесь, в жестком
свете электрических лампочек, освещавших мраморные столики и лица
беседующих. Агнесса быстро прошла к свободному месту за столиком и очутилась
между двух групп пассажиров; она сразу поняла, что это прибывшие из Парижа
ожидают в буфете перенсадки в обществе родственников, тоже парижан, видимо,
осевших в Марселе и пришедших на вокзал повидаться с проезжающими. Даже в
этом случайном месте их можно было отличить от местных жителей: выдавало не
только произношение, но также худоба, по которой сразу опознавали жителей
оккупированной зоны, не говоря уже о том, что все женщины оттуда носили на
голове самодельные тюрбаны. Кто сооружал их из шарфа, кто из кашне, кто из