"Филипп Эриа "Время любить" " - читать интересную книгу автора

оршада и, очевидно, взвесив все за и против, сказал:
- Это идея.
Молчал ли он, говорил ли, все носило на себе следы его одинокого
детства. С первого дня его рождения мы жили только вдвоем, и я нередко с
опаской думала, не сказалось ли это постоянное одиночество на его
характере, не расслабило ли его. Но он был настоящим мальчишкой и
постепенно на моих глазах мужал, рос. И теперь отрочество брало свое. Не
было в Рено ни каких-то особенных талантов, ни тщеславных притязаний, зато
в нем чувствовалось "noli me tangere" (Не тронь меня (лат.)), что равно
относилось как ко мне, так и ко всем прочим. Самым редкостным благом,
пожалуй единственно надежным в нашей с ним уединенной жизни, был врожденный
инстинкт моего сына, не позволявший ему прибегать в отношениях со мной к
ребяческой дешевой разнеженности и мелкотравчатой откровенности, которая
сплошь и рядом у единственных сыновей, воспитанных матерью, становится как
бы вторым дыханием, дыханием психического свойства. И он сам не слишком
держался за свое детство, да и я тоже не пыталась продлить его. Он удачно
избежал опасности стать слишком зависимым от меня, а я - опасности слишком
распоряжаться им, к чему у меня, несомненно, имеется склонность. Далось мне
это не без труда, но, стремясь уважать его натуру, я несколько утратила
свою и, как многие женщины, нашла в этом удовлетворение: забыла о себе.
Но как только мы заговорили о лицее, я увидела, что Рено рассеянно
смотрит куда-то вдаль на сосновую рощу - то ли он надеялся обнаружить среди
стволов силуэт неведомого репетитора, то ли думал о контрольной работе,
которую ему вернули в присутствии всего класса и под которой красным
карандашом была выставлена отметка, отбросившая его на последнее место. Я
встала.
- А знаешь что? Давай-ка поужинаем пораньше и сходим вдвоем в кино.
Хоть отвлечемся немного.
- Ох уж ты! - И Рено, на чьих губах я не могла вызвать даже улыбки,
расхохотался во все горло. - Нет, они правы, твои деятели, когда говорят,
что ты всегда всех обойдешь. Только я в шортах, пойду надену джинсы.
- Оставайся в шортах, вас, таких, что показывают голые ляжки, хватает.
А гляди-ка, по-моему, они у тебя за последнее время здорово окрепли.
- По-моему, тоже, - охотно согласился Рено. - Это из-за баскетбола.
Он согнул колени, чтобы нам обоим удобнее было разглядывать его ноги,
потом вытянул их, расставил в виде ижицы, напряг мускулы и сам пощупал их
не без удовольствия.
Прошло много лет, а до сих пор я помню, какой фильм давали тогда в
нашем любимом кинотеатре. Главную роль играл американский актер новейшей
кинематографической школы, и, если судить по стечению публики, местная
молодежь, очевидно, многого ждала от этого зрелища. Не будь у меня тайного
замысла во что бы то ни стало развлечь своего сына, пожалуй, я пожалела бы
о том, что мы сюда пришли; чем меньше я буду придавать значения его неудаче
с математикой, тем легче он согласится на предложенное мною средство
спасения. Но с другой стороны, я была не прочь еще раз вникнуть в яростную
жажду жизни нынешних юнцов в ее кинематографическом воплощении, сидя рядом
с сыном и зная, что пока сумела его уберечь.
Мы уселись на свои места, и, как только погас свет, Рено завладел моей
рукой. Это уж никак не было в его привычках. Я разрывалась между чувством
радостного волнения и гордостью при мысли, что могу вести сына куда захочу.