"Геродот. Полигимния (История, Книга 7) " - читать интересную книгу автора

этой-то доблестью Эллада спасается от бедности и тирании. Я воздаю, конечно,
хвалу всем эллинам, живущим в дорийских областях. Однако то, что я хочу теперь
тебе поведать, относится не ко всем им, но только к лакедемонянам. Прежде
всего они никогда не примут твоих условий, которые несут Элладе рабство. Затем
они будут сражаться с тобой, даже если все прочие эллины перейдут на твою
сторону. Что же до их численности, то не спрашивай, сколько у них боеспособных
воинов. Ведь если их выйдет в поход только тысяча или около того, то все равно
они будут сражаться!".

103. Выслушав такую речь, Ксеркс заметил со смехом: "Демарат! Какие слова
слетели с твоих уст! Тысяча воинов будет биться со столь великим войском! Ведь
ты говорил, что сам был царем этого народа, так сможешь ли сейчас один устоять
против десяти? Если весь ваш народ действительно таков, как ты его описываешь,
то тебе-то, их царю, следовало бы, по вашим законам, выйти против двойного
числа врагов. Ведь если каждый спартанец стоит десяти моих воинов, то можно
ожидать, что ты равноценен по крайней мере двадцати моим воинам. И тогда я
поверю, что ты говоришь правду. Если же они силой и статностью такие же люди,
как и ты и другие эллины, с которыми мне довелось общаться, то вы только
похваляетесь. Смотри, как бы такие речи не оказались пустым хвастовством.
Рассуди же по всему вероятию и разумно. Возможно ли, чтобы 1000, 10 000 или
даже 50 000 воинов, к тому же одинаково свободных и без единого начальника,
могли устоять против столь великого войска? Ведь если у них 5000 воинов, то у
нас на каждого спартанца придется свыше 1000. Конечно, будь они под
начальством одного человека (по нашему персидскому обычаю), то из страха перед
ним они могли бы выказать сверхчеловеческую храбрость и под ударами бичей
напали бы даже на численно превосходящего врага. Напротив, представленные
самим себе, они, конечно, не в состоянии совершить ничего подобного. А мне
думается, что эллины, даже численно равные, с трудом устоят против одних
персов. Только у нас, однако, действительно есть то, о чем ты говоришь;
правда, встречается это довольно редко: среди моих копьеносцев есть такие, что
могут легко справиться сразу с тремя эллинами. Ты ничего этого не знаешь и
поэтому болтаешь много вздора!".

104. На это Демарат ответил так: "Царь! Я уже заранее знал, что мои
правдивые слова придутся тебе не по душе. Но так как ты велел мне быть
совершенно искренним, то я и говорил тебе так о спартанцах. Тебе самому,
впрочем, прекрасно известно, как я именно теперь люблю спартанцев, которые
отняли у меня царские почести и наследственные права, сделав лишенным родины
изгнанником. Родитель же твой принял меня и дал средства для жизни и кров.
Ведь не дело разумному человеку отвергать столь великие благодеяния, но,
напротив, следует высоко ценить и проявлять благодарность. Я не стану
утверждать, что могу сражаться ни с десятью, ни с двумя противниками, а
добровольно я не вступил бы даже в единоборство. В случае же необходимости или
если бы меня ожидала великая награда за победу, я с превеликим удовольствием
сразился бы с одним из тех воинов, которые, по твоим словам, могут сражаться
сразу с тремя эллинами. Так дело обстоит и с лакедемонянами: в единоборстве
они сражаются столь же храбро, как и другие народы, а все вместе в бою они
доблестней всех на свете. Правда, они свободны, но не во всех отношениях. Есть
у них владыка - это закон, которого они страшатся гораздо больше, чем твой
народ тебя. Веление закона всегда одно и то же: закон запрещает в битве бежать