"Джеймс Хэрриот. О всех созданиях - больших и малых ("Записки ветеринара" #1) " - читать интересную книгу автора

году было почти то же, что встать в очередь за пособием по безработице. В
сельском хозяйстве царил застой, поскольку десять с лишним лет правительство
его попросту игнорировало, а рабочая лошадь, надежная опора ветеринарной
профессии, стремительно сходила со сцены. Нелегко сохранять оптимизм, когда
молодые люди после пяти лет усердных занятий в колледже попадали в мир,
совершенно равнодушный к их свеженакопленным знаниям и нетерпеливому
стремлению поскорее взяться за дело. В "Рикорде" еженедельно появлялись
два-три объявления "Требуется...", и на каждое находилось человек
восемьдесят желающих.
И я глазам своим не поверил, когда получил письмо из Дарроуби -
городка, затерянного среди йоркширских холмов. Мистер Зигфрид Фарнон, член
Королевского ветеринарного общества, будет рад видеть меня у себя в пятницу,
во второй половине дня,- выпьем чашечку чая, и, если подойдем друг другу, я
могу остаться там в качестве его помощника. Я ошеломленно вцепился в этот
нежданный подарок судьбы: столько моих друзей-однокашников не могли найти
места, или стояли за прилавками магазинов, или нанимались чернорабочими на
верфи, что я уже махнул рукой на свое будущее.
Шофер вновь лязгнул передачей, и автобус начал вползать на очередной
крутой склон. Последние пятнадцать миль дорога все время шла вверх, и вдали
смутно заголубели очертания Пеннинских гор. Мне еще не доводилось бывать в
Йоркшире, но это название всегда вызывало в моем воображении картину края
такого же положительного и неромантичного, как мясной пудинг. Я ожидал
встретить доброжелательную солидность, скуку и полное отсутствие какого-либо
очарования. Но под стоны старенького автобуса я начинал проникаться
убеждением, что ошибся. То, что еще недавно было бесформенной грядой на
горизонте, превратилось в высокие безлесные холмы и широкие долины. Внизу
среди деревьев петляли речки, добротные фермерские дома из серого камня
вставали среди лугов, зелеными языками уходивших к вершинам холмов, откуда
на них накатывались темные волны вереска.
Мало-помалу заборы и живые изгороди сменились стенками, сложенными из
камня, - они обрамляли дороги, замыкали в себе поля и луга, убегали вверх по
бесконечным склонам. Эти стенки виднелись повсюду, мили и мили их
расчерчивали зеленые плато.
Но по мере того как близился конец моего путешествия, в памяти начали
всплывать одна за другой страшные истории - те ужасы, о которых повествовали
в колледже ветераны, закаленные и ожесточенные несколькими месяцами
практики. Наниматели, все до единого бессердечные и злобные личности,
считали помощников жалкими ничтожествами, морили их голодом и замучивали
работой. "Ни одного свободного дня или хотя бы вечера! - говорил Дейв
Стивенс, дрожащей рукой поднося спичку к сигарете. - Заставлял меня мыть
машину, вскапывать грядки, подстригать газон, ходить за покупками. Но когда
он потребовал, чтобы я прочищал дымоход, я уехал". Ему вторил Уилли
Джонстон: "Мне сразу же поручили ввести лошади зонд в желудок. А я вместо
пищевода угодил в трахею. Начал откачивать, а лошадь грохнулась на пол и не
дышит. Откинула копыта. Вот откуда у меня эти седые волосы". А жуткий случай
с Фредом Принглом? О нем рассказывали всем и каждому. Фред сделал прокол
корове, которую раздуло <у жвачных животных четырехкамерный желудок,
состоящий из рубца, сетки, книжки и сычуга; пища сначала попадает в рубец,
где под действием микрофлоры идут бродильные процессы; при нарушении
бродильного процесса в рубце образуются газы и он резко вздувается, что