"Нора Хесс. Очарование нежности " - читать интересную книгу автора

пыль, а сын набросился на него. Работая кулаками как бешеный, Трэй наносил
удары, вкладывая в них всю годами копившуюся ненависть, пока лицо Булла не
превратилось в кровавое месиво. Когда он поднялся, жирные губы Булла
кровоточили, передних зубов не было, а оба глаза затекли.
Трэй молча смотрел на еле дышавшего от изнеможения, мычащего что-то
нечленораздельное мужчину. Сам он не задыхался и почти ровным голосом
произнес:
- Если ты еще раз поднимешь руку на мою мать или на меня, я убью тебя.
Пнув Булла на прощанье носком ботинка в бок, Трэй повернулся и
размашисто зашагал к конюшне.
Двое пастухов, украдкой ухмыляясь, подняли избитого на ноги и отвели в
дом.
С этого дня ни Трэй, ни его мать ни разу больше не становились жертвами
побоев отца, однако моральное давление на них с его стороны продолжалось. К
сыну он обращался не иначе как "ублюдок", а к Марте - "никчемная шлюха". Как
и прежде, в доме постоянно паслась какая-нибудь баба, которая оставалась до
тех пор, пока Булла не начинало от нее тошнить, или же она, вдоволь
насытившись его звериными ласками, не убиралась восвояси.
Именно одна из таких и лишила Трэя невинности, когда ему было
семнадцать. Он был благодарен судьбе за возможность и таким способом
отомстить своему отцу. Отныне все потаскухи, переступавшие порог дома Булла,
в конце концов, оказывались и в его постели.
Это прекратилось лишь тогда, когда хитрюга Булл, видимо догадавшись о
том, что у него появился дублер, повадился таскать на ранчо индейских
женщин, намеренно выбирая таких уродин, спать с которыми для Трэя было
невозможно.
Тень грусти пробежала по лицу ковбоя. Когда ему было восемнадцать, мать
скончалась от непонятной болезни. Доктор так ничего и не смог у нее найти.
- Ей словно жить расхотелось, объяснял он. - Мне кажется, она просто
измучилась вконец и захотела покинуть этот свет.
Это Трэй мог понять. Ради чего было жить его матери? Ее сын теперь мог
и сам постоять за себя и, вероятно, она действительно устала от такой жизни.
В ночь, когда Марта умирала, сын держал ее руку. Булл находился через
стенку, и скрипя пружинами, развлекался с очередной индианкой.
Все, кто отказался прийти к Буллу на новоселье, явились на похороны
Марты. Ее любили все соседи и от души ей сочувствовали. Они выразили
соболезнование сыну, а вечно чем-то недовольного, угрюмого мужа
проигнорировали.
Все, включая и самого Булла, думали, что Трэй после смерти матери уедет
с ранчо.
С мрачным удовлетворением Трэй вспомнил сцену, разыгравшуюся между ним
и отцом после возвращения с кладбища. Булл сразу же, не теряя времени, взял
быка за рога:
- Ты уедешь завтра или уже сегодня?
Трэй с притворным удивлением взглянул на него:
- Уеду? А я не собираюсь никуда уезжать. Ни сегодня, ни завтра, ни
вообще когда-либо. Это мой дом. С какой стати мне переться куда-то?
- Больше это не твой дом! - Булл грохнул кулаком по столу. - Матери
твоей больше нет, стало быть, все ранчо - мое.
Злобным взглядом он уставился на него: - Завтра к полудню ты покинешь