"Джорджетт Хейер. Сильвестр " - читать интересную книгу автора

дворецкий, за ним следовал молодой лакей, который принялся убирать со стола
остатки довольно плотного завтрака.
- Я приму мистера Осетта и Пьюси во время обеда, Рис, - распорядился
Сильвестр. - Тогда же Чейло и Броу могут принести мне свои книги и журналы.
А сейчас я навещу ее светлость. Сообщи Тренту, что я, возможно - могу
захотеть... - Он замолчал и посмотрел в окно. - Нет, не стоит! К четырем
часам все равно уже стемнеет.
- Какая жалость, что ваша светлость просидит такой прекрасный день в
кабинете, - многозначительно проговорил Рис.
- Да, это так, но ничего не поделаешь. - Сильвестр выронил платок, и
лакей кинулся поднимать его.
Взяв платок, герцог Салфорд поблагодарил лакея, сопроводив свои слова
легкой улыбкой, которая обладала фантастическим очарованием и позволяла
избегать жалоб со стороны слуг, какие бы суровые требования он к ним ни
предъявлял. Он прекрасно знал силу своей улыбки, так же, как понимал
ценность похвалы, высказанной в нужный момент. Герцог посчитал бы себя
круглым дураком, если бы не стал пользоваться тем, что давалось ему так
легко и стоило так дешево, но имело столь потрясающие результаты.
Сильвестр покинул столовую и направился в главную залу. Любому, кто
входил туда, могло бы показаться, что он попал в другой век, так как эта
центральная комната была единственным помещением, которое осталось
нетронутым со времени основания родового гнезда Рейнов, раскинувшегося на
площади в несколько акров. Шероховатые балки, оштукатуренные стены и пол из
неровных каменных плит являли странный, но отнюдь не неприятный контраст с
элегантностью более современных комнат громадного дома. Винтовая лестница,
возведенная еще во времена Тюдоров, вела на опоясывающую залу галерею. По
бокам ее, как на страже, стояли два рыцаря в полных доспехах. Стены были
увешаны старинным оружием, стекла окон украшены геральдическими эмблемами,
а в огромном камине на куче горячего пепла лежали несколько пылающих
поленьев. Перед огнем в позе сторожа-наблюдателя расположился
темно-каштановый с белыми пятнами спаниель. Заслышав шаги Сильвестра, пес
поднял голову, застучал хвостом по полу, а через секунду уже бросился к
хозяину, преданно заглядывая ему в глаза. Сильвестр нагнулся и потрепал его
по загривку. Спаниель никогда не выражал свой восторг радостным лаем и не
прыгал вокруг хозяина в предвкушении прогулки. Камердинер Сильвестра не мог
похвастаться тем, что разбирается в деталях хозяйского костюма лучше, чем
этот пес. Спаниель, например, знал, что панталоны и ботфорты не предвещали
ничего особенно приятного: самое большое, на что он мог сейчас
рассчитывать, это на позволение полежать у ног Сильвестра в библиотеке.
Апартаменты герцогини составляли гардеробная, где жила ее горничная
Анна, спальня, прихожая, которая вела в огромную, залитую солнцем комнату,
именуемую прислугой "Гостиная герцогини". Мать Сильвестра редко покидала
свои апартаменты, поскольку ее уже много лет мучила подагра. Перед болезнью
оказались бессильными даже именитые доктора, какие бы лекарства и методы
они ни применяли. Пожилая леди еще могла кое-как передвигаться при помощи
слуг и с трудом добиралась из своей спальни в гостиную, а стоило ей
опуститься в кресло, как она уже не могла встать без посторонней поддержки.
Никто не знал, какую боль испытывала герцогиня, потому что она никогда не
жаловалась и ни у кого не просила сочувствия. "Очень хорошо", - это был
неизменный ответ на участливые вопросы о ее здоровье, а когда кто-то