"Джорджетт Хейер. Запретные желания " - читать интересную книгу автора

дашь волю своей чрезмерной рассудительности, ты никогда не выпутаешься!
Если не хочешь делать копии со своих побрякушек, скажи Кардроссу, что
потеряла их! Понятно, что ты не хочешь терять сапфиры, но не говори мне,
что твое сердце разорвется из-за каждой подаренной тебе висюльки!
- Нет, конечно, если бы я взаправду потеряла их, но я не могу
допустить и мысли, чтобы продать их с такой целью!
Она говорила с такой решимостью, что спорить дальше было бесполезно.
Виконт, не любивший попусту тратить время, отказался от своего
многообещающего плана, заметив при этом, что среди всех упрямых ослиц его
сестра явно заслужила пальму первенства. Она извинилась за свою
надоедливость и, пытаясь улыбнуться, попросила его больше не беспокоиться
об этом.
Но дело в том, что совесть виконта, к удивлению и его самого, и его
недоброжелателей, время от времени вдруг вставала на пути его беззаботного
гедонизма. Так произошло и сейчас, когда он уже поздравлял себя с тем, что
благополучно выпутался из затруднительной ситуации.
- Это все слова, ты прекрасно знаешь, что я не смогу об этом не
беспокоиться! - обиженно сказал он. - Ведь яснее ясного - если бы я не
занял у тебя эти триста фунтов, все было бы в порядке! Что же, ничего не
поделаешь: я обязан тебя вытащить. Я уверен, что найду способ, когда у меня
будет время подумать, но только не сейчас, когда ты сидишь и смотришь на
меня, как на свою последнюю надежду! Я не могу сосредоточиться. Конечно, об
этом не следует говорить, но мне может повезти, и тогда можно считать, что
дело решено. Сдается мне, что мне пора перестать рисковать, и надо
посмотреть, что получится, если я сосредоточусь на "фараоне".
И, потрепав сестру по плечу и посоветовав ей выкинуть все это из
головы, он ушел. Некоторые решили бы, что он хотел побыстрее забыть об
этом, но только не Нелл: ей даже в голову не могло прийти, что ее милый
Дай, по причине равнодушия или по забывчивости, оставит ее на произвол
судьбы. И она была права. В Дайзарте сидело ослиное упрямство, которое в
самые неожиданные моменты заставляло его с завидным упорством добиваться
цели; и хотя его близкие друзья считали, что эта черта просыпалась в нем,
лишь когда речь шла о самых безумных вещах, они не могли отрицать, что, уж
если такая идея приходила ему в голову, можно было рассчитывать, что он
доведет дело до победного конца.
Выйдя из дома после задушевной беседы со швейцаром своего зятя о
шансах некоторых лошадей в ближайших скачках, он остановился у подножия
лестницы, раздумывая, следует ли ему поймать наемный экипаж и заглянуть в
Таттерсолз4 или прогуляться по Кондуит-стрит, где у Лиммера наверняка
найдутся отличные спиртные напитки. Пока он размышлял, из-за угла появился
тильбюри, запряженный резвым гнедым, и он увидел, что человек в цилиндре и
белом сюртуке, с восхитительным искусством управлявшийся с вожжами, - не
кто иной, как Кардросс. Не горя особым желанием встречаться с графом,
который, насколько было известно Дайзарту, недолюбливал его, он все-таки
вежливо подождал, пока тильбюри не поравнялся с ним.
- Приветствую вас, Дайзарт! - сказал граф, передавая поводья груму и
выходя из экипажа. - Вы входите или выходите?
- Выхожу, - ответил Дайзарт, провожая взглядом отъезжающий экипаж. -
Хорошая у вас лошадка, видно, что умеет бегать. Валлиец?
- Да, я вполне доволен им, - согласился граф. - Бегает свободно и