"Фиона Э.Хиггинс. Заклинатель" - читать интересную книгу автора

дочь. Но самые яростные проклятия были обращены к некоему молодому человеку
по имени мистер Генри Белдинг, который каким-то обманным путем умудрился
уговорить девушку принять его предложение руки и сердца и переманил ее на
свою сторону - южную сторону города. Мистер Гофридус созерцал эту сцену со
всегдашним бесстрастным выражением лица и лишь время от времени, когда
считал уместным, начинал бормотать слова утешения.
- Как могло такое случиться? - снова и снова стенала мать. - Дорогая
моя Сивилла! Ведь она получила такое прекрасное воспитание - и вдруг
полюбила такого неподходящего молодого человека. Отец его улицы мел, а мать
торговала джином. Какой позор!
- Да уж, - пробубнил мистер Гофридус. - Представить невозможно, какой
это был для вас удар. Что ж, по крайней мере, судьба даровала вам утешение -
ведь теперь ваша дочь перешла в лучший мир и она никогда не станет женой
сына подметальщика.
Мать Сивиллы бросила на мистера Гофридуса косой взгляд, но по лицу
гробовщика, как всегда, невозможно было понять, что он хочет этим сказать.
Так что в таком деликатном ремесле паралич лицевых мышц дает множество
преимуществ.
Пин замер возле стола, засмотревшись на спокойное лицо девушки. В
прохладном воздухе витал знакомый аромат смерти. В этом запахе не было
ничего неприятного; вообще говоря, по представлениям Пина, смерть пахла не
столько человеческим телом, сколько травяными снадобьями, которыми гробовщик
натирал кожу покойников, чтобы уберечь ее от преждевременного тления. Пина
нельзя было назвать чрезмерно чувствительным мальчиком. Жизнь в таком
городе, как Урбс-Умида, - это азартная игра, где игроков на каждом шагу
подстерегает смерть. И вот парадокс: по мере взросления их шансы прожить
дольше не уменьшались, а возрастали. Если младенцу удалось протянуть до двух
лет, то вполне вероятно, что он доживет и до десяти. Коли вам стукнуло
пятнадцать, значит, вы определенно имеете возможность перевалить на третий
десяток. Ну а тридцатилетний уже может считать, что старость ему
гарантирована (старость здесь начиналась лет в сорок и заканчивалась в сорок
пять).
Пин неуверенно протянул руку и осторожно коснулся пальцев девушки: они
были холодны, как, должно быть, самые глубокие омуты реки Фодус. Он с
грустью подумал, что бедняжка совсем молода - лет семнадцати, не более. Пину
вспомнились строки, которые он однажды прочел на надгробии:

Кто умирает во
цвете юности,
Тот красоту
уносит в рай.

Пин присел на лавку. Как и всякий раз, когда он сидел вот так долгими
ночами, в полном одиночестве, в этой темной холодной комнате, мысли его
вновь обратились к отцу. Все-таки история с дядей Фабианом полна загадок.
Пин отлично знал, что считают другие, но сам он не верил в то, что отец
преступник. И ни за что бы не поверил - только услышав признание из его
собственных уст. Убийца? Нет, немыслимо. Хотя, надо признать, обстоятельства
говорили не в пользу Оскара Карпью. Как-никак, он исчез, а в его комнате
обнаружили мертвое тело. Но доказательств-то не было. Только свидетельства