"Джек Хиггинс. За час до полуночи" - читать интересную книгу автора

на стол и зажал рот рукой.
Лицо его осталось безучастным.
- Бармен сказал, что ты англичанин.
Тогда я считал, что англичанин он, поскольку его ирландское
происхождение распознавалось только по специфическим оборотам речи, а не по
акценту.
Я покачал годовой:
- Американец.
- По выговору не скажешь.
- Я провел, что называется, юные годы в Европе.
Он кивнул.
- Как думаешь, тут кто-нибудь может сыграть "Жаворонка в чистом небе"?
- Как всегда, ваш покорный слуга, - ответил я и стал довольно точно
воспроизводить эту красивую ирландскую народную песню.
В игре не хватало почерка Джона Мак-Кормака, хотя получилось совсем
неплохо, так я решил про себя. Он ободряюще кивнул, когда я опустил руки.
- Неплохо. Даже слишком здорово для такой дыры.
- Спасибо, - ответил я. - Ничего, если закурю?
- Закажу бармену пива для тебя, - ответил он важно.
Бёрк пошел к бару, и через мгновение я увидел, как один из подручных
Коймбры дружески его приветствует. Между ними состоялся короткий разговор,
и они вместе поднялись на второй этаж.
Лола проплывала мимо, зевая от скуки.
- Где твои чары? - спросил я тихонько.
- Ты об англичанине? - Она передернула плечами. - Я уже встречала
таких. Он неполноценный. Гигант во всем, кроме самого главного.
Она продефилировала дальше, а я остался сидеть, обдумывая ее слова и
наигрывая медленный блюз. Тогда решил, что в ней говорит задетое самолюбие.
Мужчина не может реагировать иначе, пока он не увлечен по-настоящему, хотя
процесс увлечения женщины тоже приносит удовольствие, пожалуй самое большое
в жизни человека, и упустить такую возможность считал грехом. Сицилийская
часть моего происхождения пробудила во мне ранний интерес к женщинам.
Я доиграл композицию до конца и закурил сигарету. Меня неожиданно
охватило оцепенение, которое может случится с каждым посреди шумной толпы.
Казалось, что все звуки разом умолкли, действительность стала какой-то
призрачной, а я снаружи смотрю в окна комнаты, где происходит беззвучное
замедленное движение.
Что меня держит тут, на краю погруженного во тьму Африканского
континента? Сквозь облака дыма проступают чужие лица - черные, белые,
коричневые и всевозможных переходных оттенков; подонки общества, не
объединенные никакими чувствами, бегущие каждый от своего.
Неожиданно до меня дошло: пора кончать. Я взглянул на себя как бы со
стороны и увидел того, кем могу стать, если не остановиться. Пот заливал
мне глаза, липкие струи текли по спине, под мышками, на рубашке расплылись
огромные пятна, и я решил сходить сменить ее. Как теперь понимаю, просто
нашел подходящий предлог, чтобы подняться наверх.
Моя комната находилась на третьем этаже, апартаменты Коймбры - на
втором, девушки жили внизу. Обычно на втором этаже царила тишина, потому
что так любил управляющий, и теперь, поднявшись туда, я застыл в конце
коридора, вновь почувствовав вдруг нахлынувшее оцепенение, подобное тому,