"Джек Хиггинс. Последнее место, которое создал Бог" - читать интересную книгу автора

темными, длинными, до плеч волосами, выглядело холодным и отчужденным.
Девушка взяла пустой бокал, и я потянулся к ней с только что открытой
бутылкой, чтобы налить вина. Хэннах подошел к ней, взял за подбородок и
приподнял ее голову. Ей это явно не понравилось, ее взгляд вспыхнул.
Он спросил:
- А ты новенькая здесь, верно? Как тебя зовут?
- Мария, сеньор.
- Мария Анджелос, да? Мне это нравится. Ты знаешь меня?
- Все на реке знают вас, сеньор.
Он потрепал ее по щеке:
- Славная девочка. Сеньор Мэллори мой друг, мой добрый друг. Присмотри
за ним. Я вижу, что ты в полном порядке.
- Мне кажется, что сеньор и сам может посмотреть за собой.
Он грубо рассмеялся:
- Может, ты и права.
Потом он повернулся к девушке в атласном платье и повел ее вниз, к
танцевальной площадке.
Мария Анджелос молча приветственно подняла бокал и отпила немного
вина. Я в ответ осушил свой бокал, поднялся и подошел к поручням. Моя
голова, казалось, раздулась, как баллон. Я старался поглубже дышать и
перегнулся через поручни, подставив лицо под дождь.
Как она подошла сзади, я не слышал, и когда обернулся, она легко
положила руки мне на плечи:
- Не хотите ли потанцевать, сеньор?
Я отрицательно покачал головой:
- Там слишком тесно.
Она молча повернулась, подошла к раздвижной двери и закрыла ее. Музыка
сразу же стихла, хотя звуки неистовой самбы ясно разносились в ночи.
Она вернулась к поручням и тесно прижалась ко мне, нежно обняв рукой
за шею. Ее тело задвигалось, вовлекая меня в ритм, и я полностью забыл обо
всем на свете. Такое имя - Мария, лицо Мадонны, да и остальное...


* * *

Я не уверен в последовательности событий, которые произошли потом.
Правда состояла в том, что я настолько опьянел, что просто не понимал, что
делаю.
Когда пришел в себя, то обнаружил, что нахожусь совсем в другой части
палубы, крепко сжимая ее в объятиях, а она старалась освободиться, говоря
мне, что это нехорошо, что здесь слишком много народа.
Наверное, она предложила пойти к ней, и следующее, что я запомнил, это
то, как мы пробирались по шаткому настилу на пирс.
Дождь все усиливался, и, когда мы поднимались по трапу, он полил как
из ведра. Тонкое полотняное платье тут же промокло насквозь и облепило ее
тело, соски грудей просвечивали сквозь ткань, и меня охватило яростное
возбуждение.
Я притянул ее к себе, мои руки нашарили ее упругие ягодицы. Желание
охватило меня. Я страстно поцеловал ее, а она, подождав немного, оттолкнула
меня и похлопала по лицу.